Другой в забвенья путь отправится навечно с ним.
Судьба сгореть в агонии из тысяч душ настала,
В сей хрупкий час из лживой правды.
Когда для жертвы приготовлен ядовитый лепесток,
Окрашенный холодной болью.
...я не ангел, чтобы понять эти слова. Поэтому принять решение не в силах. Хотя кое-что я могу сделать... Верно... Если я вспомню, кого хочу убить, тогда я распрощаюсь с этой болью...
Так для себя ничего и не решив, поднимаюсь в крепость. Ещё ночь, так что писателю плохо спится, как он и говорил. Стоит проверить на всякий случай. Заглянув на площадку, я привычно скрещиваю руки на спинке дивана. Схватившись за голову, принц костей сдержанно стонет. Я и не сразу понимаю, что во сне.
— Нет... стой... остановись!
Внезапно протянув руку и схватив мой воротник, беловолосый просыпается. Оба застыв от неожиданности, мы долго вглядываемся друг другу в глаза, прежде чем он отпускает меня. Опустившись на диван и вцепившись в одеяло, парень склоняет голову и молчит. Не зная, что сделать, я просто стою рядом.
— Хочу... хочу его увидеть... — тихо роняет писатель, совсем не как ребёнок, всё прекрасно понимая, только не желая мириться. — Почему я не могу с ним встретиться?..
— Тебе одиноко?
— Одиноко. Очень... без Короля... всё не так...
Протянув руку, я набрасываю на писателя его любимую мантию. Даже несмотря на тёплую погоду, ему всегда холодно. В последнее время он этого совсем не замечает.
Сможет ли он вообще жить дальше?
— Скажи... а я точно... когда-нибудь его увижу?
Сжав руку на спинке дивана, я стараюсь спокойно сказать:
— Когда-нибудь обязательно увидишь.
— Сколько лет... мне ждать?
Дрожащими руками писатель сжимает одеяло, сдерживая слёзы, борясь с самим собой. И вряд ли слова помогут ему успокоиться. Если бы было чем его отвлечь.
— Скажи... а это больно?
Удивлённо склонив голову к плечу, с опаской уточняю:
— Больно? Что больно?
В любом случае, у меня плохое предчувствие. Что бы он не сказал, я заранее уверен, что ничем хорошим сие не кончится.
— Ну... когда тебя кусает вампир... это больно?
Переведя взгляд за пределы площадки, я тяжело вздыхаю. Этого только мне не хватало. И всё же нужно с ним поговорить, чтобы занять мысли чем-то, помимо короля.
Небо потихоньку начинает светлеть, не обращая внимания ни на кого под собой, вне зависимости от их чувств к нему.
— Ну и откуда я знаю? Должно быть больно, раз все так боятся...
Почувствовав, что он тянет меня за руку, я опускаю взгляд. В золотых глазах плещется столько печали, что любой мог бы в ней утонуть. Даже я не могу спокойно смотреть в них. Хочется как-то утешить и успокоить несчастного парня, живущего среди костей и ворохов воспоминаний.
Почему же... аура у него такая? Я ненавижу в себе то, что не могу просто разозлиться и уйти. Ведь внутри меня гниёт похожая боль.
Я резко хватаю все свои предыдущие мысли и чувства, чтобы вытряхнуть вон из своей головы и сердца. Наяву же, отведя взгляд, аккуратно отцепляю чужую руку и холодно отвечаю на жалобную просьбу, не высказанную вслух:
— Ты уже достаточно боли натерпелся... К тому же ты сказал, что я и капли твоей крови больше не попробую. Забыл?
— Тогда я ничего не мог почувствовать... я прошу тебя сейчас.
— Я не хочу крови.
— Хочешь... просто не признаёшь. Ну пожалуйста...
— Зачем мне делать что-то подобное? Я же должен тебя оберегать.
— Хотя бы чуть-чуть... пока сознание не потеряю. Я же не умру... у меня кровь быстро восстанавливается, правда. Давай, Рицуки... я больше... не могу...
Казалось, он немного пришёл в себя, и что я слышу теперь? От его вида у самого сердце сжимается, гоняя чёрную кровь по сосудам.
— Хочешь забыться?
— Я только хочу снова поиграть с Королём. Разве я много прошу? — дрожащим голосом спрашивает писатель, руками комкая одеяло. — Почему... моё желание никак не исполнится? Потому что я забыл? Потому что потерял те книги? Или я ещё в чём-то виноват...