Со мной?
Задумавшись, пожимаю плечами. Мне вдруг всё становится безразлично и ещё лень что-либо делать. Знакомое состояние в моменты отсутствия вдохновения.
— Наклонись пожалуйста, я проверю.
Немного помешкав, кровопийца наклоняется. Тёмно-синие пряди скользят по моему лицу. Вдохнув, я всё-таки улавливаю лёгкий отвратительный запах. Помимо него есть ещё кое-что. Очень слабое и знакомое.
Так пахнет Фэль, почти так... Почему на нём запах ангела?
— Нет... слабый запах остался, — Рицуки отодвигается молча смотря мне в глаза, словно ожидая объяснения. — Моя кровь тебе помогла, так? Не хочу верить, но ангелы вполне могли такое провернуть...
Они меня... используют? Моё бессмертие?
Отвернувшись, я чувствую себя ужасно. Так больно, я не ожидал ничего подобного от ангелов. И вампира теперь видеть не хочется. Сжав одеяло в руках, закрываю глаза.
Что мне делать?.. Позволить использовать себя и просто смириться?
— Не бойся, я не буду пить твою кровь. Я знаю иной способ избавиться от боли.
Я едва верю его словам.
— А как же... как же уговор?
— Я просто должен за тобой присматривать, так?
Я киваю.
Он, конечно, прав. Но разве это не для того, чтобы он пил мою кровь?
«Один из крови мира положит светлое начало...»
Это... предсказание, что ли...
— Да тебе не обязательно... не умру же я.
— А вдруг умрёшь? От одиночества? — издевается сероглазый. — Или опять на дракона упадёшь?
— Очень мило с Вашей стороны продолжать измываться надо мной, даже если в этом нет никакой нужды. Вы сама доброта, господин смотритель, — улыбаюсь. — Может, будете так любезны отдать ключ и забыть сюда дорогу?
— Прогоняешь, принц костей?
Вроде вампир и спрашивает спокойно, но мне совестно. Ведь именно об этом я сейчас подумал.
А вдруг... он правда уйдёт? Я снова...
— Просто не прикасайся ко мне, хорошо? Я... теперь боюсь тебя.
***
Остаток дня мы проводим почти порознь. Писатель оправдывает своё название, а я просто наблюдаю. Всё так же, как в первые дни нашего знакомства. Решив, что я больше ему не нужен, я ненадолго поднимаюсь на крышу полежать в одиночестве и подумать над утренним разговором.
Ангелы использовали его... должно быть, писателю тяжело принять их решение. Но мы не знаем наверняка, правда ли это. Не то чтобы я их защищал, просто не верится, что ангелы пошли на крайние меры. Впрочем, вспоминая кровавого ангела...
Отдохнув и успокоившись, я прихожу к выводу, что заслужил холод в отношениях.
Я ведь напугал его... может, извиниться?
Потянувшись, я спускаюсь. Стоит завернуть за угол, как я чувствую сильный запах крови. Нахмурившись и заглянув в кабинет, я застаю писателя по-прежнему пишущим что-то. Подойдя, я заглядываю принцу через плечо. Обе руки Широ в открытых сквозных ранах от пера и истекают кровью, запачкав почти весь стол. Но он продолжает писать книгу, вместо чернил используя кровь. Его правая рука дрожит. Аккуратно отняв перо, я разворачиваю ногой кресло и беру ладони беловолосого в свои. Взглянув на меня пустыми глазами, писатель даже не вырывается.
И как его оставить одного?.. Проклятые ангелы... разве они не видят, что с ним творится? Зачем они так подло с ним поступили?
Оглядевшись и найдя какую-то белую ткань, тянусь к ней. Опустившись на колени, я осторожно оттираю кровь, хотя и понимаю, что боли писатель не испытывает. Очистив его ладони, я замечаю бледные шрамы. Повертев их перед глазами, я игнорирую свежую кровь, стекающую на мои ладони.
Это... те цветы, что недавно мне снились...
Сейчас беловолосый выглядит так, словно его жизнь медленно угасает. Заглянув в его глаза, цвета луны, тихо произношу:
— Широ...
Парень вздрагивает и с его правого глаза срывается слеза.
— Король?..
— Зачем ты ранишь себя?
— Я скучаю... где ты? Скажи...
Заплакав, писатель опускает взгляд.
— Рядом. Я всегда рядом, пока ты меня помнишь... пока твои глаза сияют ярче золота, я всегда тебя найду.