***
Бергвейн решил провести их по лесам почти до самого Большого хребта, а потом идти на запад, к Лохарскому малому леднику. Желание лейтенанта, как можно меньше попадаться на глаза вообще кому-либо, следопыт понял буквально. День бега с периодической сменой на марш был привычен, если бы не мокрая насквозь одежда, которая, казалось весила уже больше, чем сам Аррен. Промокшая, ставшая мягкой земля, даже в небыстром продвижении по лесу, тоже вносила свои коррективы.
И топор. Только он привык к самому оружию, пришлось привыкать и к тому, что он немного бьёт по пояснице. Старое крепление было маловато, впрочем, даже заменив его на новое, топор на поясе теперь не поносить. Длинное топорище делало крепление совсем неудобным, и потому творение кузнеца из Коори-Омат перекочевало на спину Аррена.
К концу дня они не дошли до Большого хребта, видневшегося с опушки леса, несколько километров. Бергвейн потребовал «сухого ночлега со всеми удобствами» перед несколькими днями в горах и на леднике и, как только увидел кивок лейтенанта, бросился выкапывать ямку под костёр, какие, обычно, делали разведчики.
Втроём они занимались подготовкой лагеря, никто не проронил ни слова, пока не сели ужинать.
- Господин лейтенант, я вот чего не пойму. – Спрашивал Бергвейн, пережёвывая ломтик сушеного мяса. – Это как-то решит проблему с магом в пещере, или мы станем на побегушках у этого полковника?
- После разговора с ним и незабываемых ощущениях, полученных в процессе, думаю, проблему это никак не решит. – Отвечал Аррен, не поворачивая головы, и смотря на горы. – Нам бы живыми вернуться. Ты слишком далеко заглянул.
В разговор вмешался Феннар.
- Так. Мне понятен мотив – вернуть девочку, такому подарку и крысы и гончие будут рады. Отсюда вопрос – Полковник же точно не из рядовых частей, так почему бы просто не спросить нас, где всё произошло и отправить туда роту на довольствии крыс или просто под руководством агента?
- Псарни. – Произнес Бергвейн.
- Чего?
- Ты перепутал. На довольствии псарни. Они, гончие, заведуют делами за границами Империи, крысы тут, внутри копошатся.
Аррен подошёл и присел у маленького костерка, пламя которого било из ямки и нагревало настой из трав, собранных Бергвейном недалеко от лагеря. Взял кружку, налив в неё до краёв горячего отвара.
- Сейчас нам нет разницы, крысы или гончие. Над вопросом, почему не отправили своих, я тоже думал. Мы идём за ледник, крысам там вообще делать нечего, а для гончих вовсе нет заданий, ахеры не станут с ними говорить. Также, сложно стать шпионом среди тех, кто не выглядит, как человек. О перемещениях же ахеров и Горная Стража доложит. Что мы и сделали, но не попали в настроение разведки.
- Поэтому крысы, господин лейтенанты? – Скорее утвердительно сказал, нежели спросил, Феннар
- Поэтому, Феннар. И, я полагаю, кто-то из них будет следить за тем, как мы будем выполнять задание.
- Да проще сразу доложить о неудаче. Ахеры сами не отдадут девочку. Можем посмотреть, доложить обстановку, расписать пути подходов и пусть сами забирают. – Бубнил себе под нос следопыт.
- Боюсь, Бергвейн, приказ звучал примерно, как «приведи девочку, ты что-нибудь придумаешь», так что буду думать. – Ответил Аррен на слова Бергвейна.
- Тогда нужно было идти всей ротой. – Следопыт остановился, вспомнив слова лейтенанта, сказанные, пока они добирались до Большого Хребта, что тот не намерен рисковать ротой, только собой и теми, кто согласился пойти с ним сам. – Виноват, господин лейтенант, глупость сказал.
- Ладно, доедайте. Я первый несу дежурство, через пару часов разбужу того, кто будет сильнее храпеть. Выходим с рассветом.
***
Путь вдоль склонов изрядно утомил, но относительно простой подъем на Лохаррский ледник по склонам Большого Хребта занял не так много времени, как если бы они поднимались на сам Большой Гвирхен. Ледорубов и крюков Горной Стражи вполне хватало, чтобы не ходить в горах прямыми маршрутами. Командиры рот не так часто пользовались данным преимуществом, поскольку горцы бывало падали, по разным, порой не боевым, причинам. Не самая приятная потеря при докладе высшим офицерам Стражи. К Аррену, Феннару и Бергвейну это, конечно, не относилось.