Наши вопросы и устремления утопают в нищете большинства. Мои прежние рассуждения становятся бессмысленны, не сами по себе, но по отношению к фактическим обстоятельствам. Когда речь идет о простейших вещах, спрашивать следует только о них. Вряд ли найдет поддержку тот, кто скажет: положение побежденных могло быть гораздо плачевнее. Ему ответят: изменилась форма – ход событий приведет к гибели половины населения, а выжившие смогут влачить жалкое существование, питаясь продуктами земледелия. Общий путь станет очевиден в марте, когда, во время переговоров в Москве4, выяснится, чего хотят и чего не хотят русские. Голланц произвел на некоторых невероятное впечатление5. Его восемь требований6 просты, разумны и человечны. Но подобные поступки быстро забываются на фоне того, что в действительности происходит в английском секторе. В общем и целом: это не самое страшное, предстоящие заботы возрастают и из-за сиюминутной нужды все забывают, что через пару недель холода спадут.
Это не то письмо, которое я хотел бы Вам написать. Оно не удалось. Надеюсь, в другой раз.
С наилучшими пожеланиями,
Ваш Карл Ясперс
Прошу Вас, передайте привет Мсье. В Ваших письмах я ощущаю его присутствие, но пока не решаюсь к нему обратиться.
1. Приложение не сохранилось.
2. Название лекционного курса летнего семестра 1947 г.: «История философии древности».
3. Речь идет о двенадцатом выпуске Wandlung.
4. В марте–апреле состоялась московская конференция Министерства иностранных дел, на ней должно было быть принято решение о едином немецком правительстве, согласия достичь не удалось.
5. В январе 1947 г. опубликована ставшая широко известной книга Виктора Голланца: Gollancz V. In Darkest Germany. London, 1947. Не удалось установить, говорит ли Я. об этой книге или докладе, прочитанном Голланцем в Германии.
6. Вероятно, речь идет о: Gollancz V. In Darkest Germany. London, 1947, p. 118.
53. Ханна Арендт Карлу Ясперсу1 марта 1947
Дорогой Почтеннейший
Сперва «дела»: прилагаю декабрьское письмо военного управления, адресованное Dial Press1, в соответствии с которым все уже в полном порядке. Перевод «Вопроса о виновности» почти готов, мне передадут рукопись на сверку на следующей неделе. Поскольку с 4 марта Закон о торговле с враждебными странами2 будет отменен, на следующей неделе я непременно свяжусь с Сидни Филипс, Dial Press, и узнаю, что можно предпринять, чтобы решить вопрос о гонораре.
Тем временем здесь в магазинах появился «Вопрос о виновности», из Швейцарии, издательство Artemis, а журнал Notre Dame Lawyer уже опубликовал один фрагмент в февральском номере.
Позавчера я получила письмо от Германа Вейля3 из Института перспективных исследований Принстона с вопросом, свободны ли права на перевод «Идеи университета» и «Вопроса о виновности». Я рассказала ему о Dial Press и о профессоре из Айовы, МакГрате (или что-то похожее), от которого я так и не получила ответа. В Принстонском университете очень хорошее издательство, и было бы прекрасно, если бы профессору Вейлю удалось опубликовать «Идею университета» в одном томе с «Живущим духом» и Женевской речью. Я, безусловно, его к этому подтолкнула и надеюсь, Вы согласитесь. Он хочет, чтобы переводом занялась его жена4, надеюсь, у нее получится. Трудно найти по-настоящему хорошего переводчика, а немцы, живущие здесь годами или даже десятилетиями, уверены – в большинстве случаев совершенно безосновательно, – что хорошо владеют языком. Есть несколько исключений, но совсем немного.
На самом деле я хотела подробно написать Вам о Женевской речи, которую я, к сожалению, пока не успела подробно изучить и которая, кажется, нравится мне гораздо больше всех Ваших политических высказываний, начиная с 1945 года. Особенно меня обрадовали Ваши слова о традиции и выходе за пределы европейских границ. Прекрасно, что Вы будете читать лекции о Китае и Индии, я об этом почти ничего не знаю, и на протяжении многих лет они казались мне совсем чужими, но Вы совершенно правы, и я рада, что Вы этим занимаетесь. В любом случае китайцы мне очень нравятся, среди них у меня было много знакомых в Париже, они очень на нас похожи. Теперь снова о традиции и Вашей отстраненности от нее: самое главное, что несколько человек осознали, что традиция как таковая уже никому не поможет, ни при каких условиях, а то цитирование, которым в совершенстве овладел, например, Гофмансталь и которое нам предлагают в большинстве немецких журналов, постепенно начинает производить впечатление волшебного заклинания действительности, способного возродить прошлое. Я отправила Вам «Смерть Вергилия» Броха, если у Вас будет на нее время. Он, будучи поэтом, описал «стук у ворот», возможно, Вам о чем-то это говорит. Он называет это «еще нет и все-таки уже».