Кроме того я обстоятельно поговорила с Тиллихом и Хеленой Вирусовски. Разговор не стоит пересказа, но итог таков: я с невероятным облегчением думаю о том, что теперь Вы в Швейцарии. Тиллих, который как вы, наверняка, заметили, совсем не изменился, был растерян и вдохновлен Германией. В большей степени из сентиментальности. Хелена Вирусовски была невероятно воодушевлена визитом к Вам. Благодарю, что помогли ей вернуть уверенность в себе. Здесь дела у нее опять идут тяжело. Есть небольшая вероятность, что один мой близкий друг, который очень ее ценит, возглавит кафедру истории в Бруклинском колледже. Тогда получится наконец ей помочь.
Ваша статья для Commentary1 блестяще переведена и выйдет, насколько мне известно, в этом месяце. Уже две недели я вычитываю корректуру. Кто издает «Истоки истории и ее цель»? Ее очень важно издать здесь, и я абсолютно уверена, что к Вам обратятся по этому поводу. После долгого отпуска я не смогла поговорить с Вольфом, поскольку он тяжело болел, и теперь постепенно поправляется. Надеюсь, Commentary уже перечислили Вам гонорар, я настойчиво им об этом напомнила.
У меня было два долгих месяца отдыха, в это время умерла моя мать. Она была в Англии, навещала сводную сестру и других родных, которых не видела больше десяти лет, сердечный приступ на корабле.
С тех пор как я вернулась, у меня невероятно много дел. Магнес, президент Еврейского университета в Иерусалиме, еще до отпуска, уговорил меня стать political adviser его небольшой американской группы. Уже летом в письмах мы начали тесно сотрудничать с самим Магнесом, он был замечательный тип. На этой неделе он умер. Я знала, что он тяжело болел, он тоже об этом знал, отчасти поэтому я и приняла его предложение. Не знаю, что будет теперь. Этот человек безусловно незаменим: неповторимая смесь типично американского здравого смысла и нравственной чистоты и искреннего полурелигиозного, еврейского пафоса справедливости. Он оказывал на людей глубокое личное влияние и обладал определенным авторитетом как среди евреев, так и среди арабов, не серьезное политическое влияние, но все же больше чем ничего. Его палестинская группа часто рискует спикировать в пучину национализма, и он всегда был единственным, кто в последний момент мог ее спасти. Я очень боюсь, теперь они станут «реалистичнее» и со временем потеряют все влияние, выскажут какой-нибудь линялый, сдержанный компромисс и растворятся. Надеюсь, я слишком пессимистична. С американцами здесь можно попробовать договориться, в первую очередь потому, что на нашей стороне Commentary и его редактор, Элиот Коэн, а также потому, что группа состоит из весьма обеспеченных юристов и т. д., у которых есть серьезные связи. С помощью Магнеса я как раз пыталась привлечь внимание интеллигенции и социалистов. Но в конце концов все зависит от того, не развалится ли группа в Палестине, и на это я совершенно не могу повлиять.
Пожалуйста, не волнуйтесь из-за Schocken. Работа, которой я занимаюсь прямо сейчас2, более выгодна с финансовой точки зрения, помимо этого мы всегда можем жить – пусть и скромно – на те деньги, что зарабатывает Мсье. Прямо сейчас я со своим эссе о концентрационных лагерях веду переговоры с несколькими организациями по поводу большого исследовательского проекта о социальных, политических и психологических условиях в концентрационных лагерях тоталитарных режимов. Разумеется, как и любой подобный проект, это отчасти надувательство, научно приукрашенное надувательство. Но из него вполне может получиться что-то дельное, поскольку мне нужно лишь обозначить ключевые точки исследования и направить команду исследователей, так что у меня осталась бы масса времени на собственную работу.
Я много написала, книга готова на три четверти. Я до ужаса боюсь последней четверти, для нее еще много нужно изучить, чем я сейчас и занята.
Как раз перечитала Ваши наблюдения по поводу ситуации в Палестине и Ваши слова о том, что Вам «не по себе». Конечно, эта война – не война англичан, боже милостивый, все выглядело бы иначе. Англичане крайне заинтересованы в мире на Ближнем Востоке (и уже давно влияют на арабов в этом отношении, например, не поставляют оружия, в то время как почти все поставки оружия евреям приходят с советской стороны) и так же крайне заинтересованы в том, чтобы установить не антиамериканскую политику. Американская политика Трумана3 все еще определяется тем, что Господин во что бы то ни стало хочет стать президентом еще раз, а для этого ему нужны еврейские vote4 и еврейское влияние. Это не может продолжаться вечно, он играет с огнем. Тем не менее евреи – отличные солдаты, потому что готовы пожертвовать чем угодно, все письма из Палестины посвящены «захватывающей эпохе». Сколько раз нам еще предстоит через это пройти? Мсье в отчаянии замечает: «Если евреи хотят стать народом, как и любой другой народ, ради всего святого, почему они хотят быть похожими на немцев?». Увы, в этом есть доля правды.