— Верно. Утечки могут быть и у нас.
— А вот от адмиральского чая не откажусь.
— Всенепременно. Только у меня вместо «Шустова» «Арманьяк». Не побрезгуете? — граф открыл шкафчик со специальными отсеками для бутылок.
— Ни в коем разе. Рассчитываю на ваш вкус.
— Не в этом дело, — Георгий Гейден поморщился. — Мы с дорогим Евгением Александровичем ночью после Орана половину запасов выдули. Каюсь, после того как нам два снаряда в пояс засадили, руки дрожали. На остальное тоже нашлись желающие. Нижним чинам двойную винную порцию выдали, и сами нервы подлечили. А в Дарданеллы мы даже не заходили, топливо и снаряды приняли с танкеров. Особые запасы пришлось пополнять в Тулоне.
Адмиральский чай с коньяком штука хорошая и весьма пользительная для здоровья. Видимо ради пары стаканов граф и пригласил князя Дмитрия на борт линкора. Ну, еще обсудить политику, без этого в 40-м году никак не обходится. Аристократия же. Правда, князю на корабле так понравилось, что он еще раз заехал на «Босфор» уже поздно вечером. Но это совсем другая история.
На следующее утро тяжелый многомоторный «Острог» оторвался от летного поля и лег на курс прямиком через море на Алжир. Внешне воздушный корабль не отличался от своих рядовых собратьев из тяжёлых бомбардировочных полков. Даже окраска стандартная армейская. Единственное что мог заметить острый глаз, так это ряд иллюминаторов на борту и немного отличающиеся от серийных машин мотогондолы. Внутри же сразу становилось ясно — это не бомбардировщик, а вооруженный лайнер — вместо бомбоотсека пассажирский салон, другое кислородное оборудование, более мощные и экономичные моторы. Последние строились малыми сериями ввиду их явной дороговизны. Вооружение воздушного корабля тоже усилили. Часть крупнокалиберных «берез» заменили на авиационные пушки.
Пассажиров летело достаточно. Хотя Дмитрий взял с собой только своего помощника, деятельного молодого человека из казаков, отличавшегося острым умом, хорошей памятью и умением мастерски рубиться любым холодным оружием. Пистолетами и револьверами Евстигней тоже владел недурственно. В путь отправились двое моряков от Гейдена. Увы, несмотря на родословную и любовь к морю сам Дмитрий специалистом по флотской части не был. К своим способностям командовать эскадрами относился трезво. Общеизвестный факт, потому моряки в самолете никого не удивили.
Но зато в салоне в расслабленных позах дремали пластуны, два отделения. Именно с этими ребятами Дмитрий навещал Версаль и вывозил французский уран. Бойцы отменные, даже с легким вооружением каждый стоит троих. А на спорных территориях авторитет переговорщика зачастую зависит от его личной охраны. Се ля ви. В этой жизни возможно все. К перелету в первоклассном салоне самолета люди хорунжего Михайлова отнеслись с природной невозмутимостью, дескать и не в таких дворцах лошадей на постой ставили.
Как всегда, перелет для князя, это возможность выспаться, поработать с документами третьей важности, почитать легкое чтиво. Над Средиземным морем безопасно, перехватить тяжёлый «Острог» можно только с авианосца, который еще надо подогнать в нужный район, риск невелик, как понимаете. Для этого же маршрут заранее знать надо, что вообще попахивает мистикой и столоверчением, ибо решение о вылете принималось за считанные часы до взлета, вообще-то говоря.
Впрочем, бояться того над чем не властен Дмитрия давно отучили. Так что пока далеко внизу расстилается бескрайняя синева можно извлечь из саквояжа томик, открыть на закладке и погрузиться в яркие красочные образы и описания Ремарка. Все же писатель тяжёлый, человек сложный, Дмитрий с ним встречался, разговаривал, впечатление получил, однако мало кто как Эрих Мария способен так красиво и сильно писать на немецком. Все же любой перевод только портит текст, настоящий вкус только на языке оригинала. Эту книгу Дмитрий купил еще в марте в Потсдаме, но до сих пор не смог продраться дальше середины.
Все же тяжёлый писатель, не в пример сочинения Михаила Романова, известного публике как Стах Горотецкий, читаются куда легче. Тоже сильный писатель, рисует яркие неоднозначные сложные образы, но подача, текст — как они отличаются! Главное Михаил оптимист, его книги буквально сочатся, дышат жизнью в отличие от знаменитого мрачного немца.
Темные волны под крылом самолета сменились жёлтыми и серыми волнами пустынного океана. В салоне тепло и светло, поддерживается нормальная атмосфера. Гул двигателей успокаивает, навевает на философские мысли. Вон Евстигней спокойно спит в кресле. Оба моряка коротают время за шахматами.