Дима вернулся к своему путеводителю, увлеченно разглядывал картинки и погрузился в сочные яркие описания, так что даже забыл о существовании соседа. Кирилл переместился к окну и распечатал письмо от дяди. Все у него хорошо, жив здоров, мельком упомянул пару «незначительных баталий».
'Стоим в Иерусалиме. Специально ходил в храм Гроба Господня, молился за здоровье всех наших родных и близких в Гефсиманском саду. Поставил свечи и за тебя, и за Владислава, и за моего брата и твоего отца Алексея. Нам всем нужна небесная поддержка.
Город удивительный. Такого редкого колорита я еще не видел. Как-нибудь соберусь напишу целые мемуары об этом месте и как наш саперный батальон шел через пустыню. В двух словах не рассказать.
Ну, о боях ты и из газет можешь узнать, скучно это и не интересно. Сам понимаешь. А вот совершить паломничество за казенный счет, можно сказать, всем моим товарищам повезло.'
В конверте из Петербурга были письма дедушки с бабушкой, тети Лены. Бабушка три раза упомянула тетю Лизу, просила не забывать, заглядывать к Кожиным как можно чаще. Все писали, что ждут Кирилла в гости. При любой оказии, в любое время двери дома открыты. Пироги на столе даже в пост будут, все же приветить солдата святое дело.
Самое главное — письмо от отца. Кирилл аккуратно развернул лист белой бумаги. Мелкий угловатый ровный почерк шариковой ручкой. Простые русские слова. Пишет, что все у него хорошо, проблемы счастливо разрешились.
'Я опять в дороге. Недавно умудрился влететь в одну передрягу, больше анекдотичная, чем трагичная, но было страшно. Встретимся после войны, расскажу. Французы оставили Лотарингию, похоже, надолго. Если у тебя вдруг выйдет оказия с отпуском в Германии, загляни в Мец. Красивый городок на берегу реки. Старинные дома и замки интересны. Есть где погулять, посмотреть достопримечательности, посидеть в уличных кафе за кружкой пива. Есть и весьма неплохие бистро, но их знать надо, впрочем, если разговоришь местных, все покажут и расскажут. Люди доброжелательные.
По старому адресу не пиши. Я пока сам не знаю, куда ляжет дорога. Скорее всего увезу Джулию за пролив. Там климат хоть и сыроват, но куда полезнее для здоровья, чем весна на севере Франции. Думаю, летом тоже ничего не изменится.
Опять познакомился с интересными людьми. Кирилл, если много путешествуешь, не сидишь на месте, постоянно будешь находить новых знакомых и друзей, причем людей необычных. Есть в такой жизни достоинства, есть и недостатки, но пока молод и здоров о плохом не думаешь.
Береги себя. Почаще пиши, при оказии звони маме. Она у тебя удивительно хороший, терпеливый и очень надежный человек с чистой душой. Если у меня не получилось, то ты постарайся обеспечить ей спокойную жизнь и уверенность в будущем. Знаю, у тебя получится. Ты от нас с Алевтиной унаследовал все только хорошее.
Знаю, ты в армии, служишь своей стране. Это твой выбор. И если ты так решил, то выбор правильный. Помни первое правило офицера: думай головой и стреляй первым. Тогда тебе будет что рассказать внукам и правнукам долгими летними вечерами на даче. Ни о чем не беспокойся. Главное — вернись живым и здоровым. Помни, ты нужен маме и сестрам.
Как устроюсь, обзаведусь постоянным жильем на новом месте, обязательно напишу и дам абонентский ящик «Экспресса». Эти господа работают по всему миру, ничего им не мешает, ни Черт, ни Бог, ни политиканы. Иногда я им даже завидую. Такая независимость дорого стоит.
Извини, что пишу лишнее. Иногда действительно очень хочется выговориться…'.
«Письмо датировано 22 мая 1940. Отправлено из Меца. Франция.» Кирилл бросил задумчивый взгляд на настенный календарь. Именно в эти дни «Апостолы» пришли в Романовский порт.
Если память не изменяет, тогда же газеты писали о глубоком танковом прорыве, ударе с тыла по крепостным дивизиям. И Антип Власьевич со своими бронеходчиками где-то там должен был участвовать. Увы, за долгие годы Кирилл так и не научился называть отчима папой. Тот и не настаивал, но относился к пареньку как к родному сыну, учил, воспитывал, иногда вразумлял суровым словом, когда тот переходил границы.
Интересно все складывается. Главное, все родные и близкие живы. А все-таки долго письмо шло. Даже с учетом пересылки через фронты, непозволительно долго. Впрочем, в письме дедушки внизу обнаружилась приписка бабушки.
«Кирилл, внучок, письмо от папы получили еще в начале июня, 11-го числа, хотела тебе сразу переправить, но отложила на полку в кабинете Ивана, да забыла про него. Так вышло, что только вчера наткнулась, когда протирала пыль. Ты извини, память с годами не радует. Все жду, когда удастся обнять всех вас, и тебя, и Ваню, и папу твоего заблудшего».