— Хорошо. Вы умеете уговаривать женщин, совсем как сэр Эдвард. — Тонкая рука изящным движением переместила портмоне в сумочку.
— Расскажите о своей встрече с сэром Эдвардом. Это ведь было тринадцать лет назад?
— Да, ровно за год до рождения Майкла. Эдвард был таким мужественным, настоящим красавчиком, и чертовски убедительным.
Спенсер умело задавал наводящие вопросы, проявлял участие, сочувствие, при этом быстро накидывал интервью в блокнот. История конечна весьма банальна, но это не делает ее менее печальной. Увы. Так бывает слишком часто в этом мире.
Под конец встречи Рихард сделал несколько фотографий мальчика. Его маму он фотографировал так, чтоб в кадр попали изящная стройная фигура, грязное окно, пустые стены, но не лицо. Только одно фото в четверть со спины, чтоб черты угадывались, но не узнавались.
Уже на улице мистер Стенли долго смотрел на фасад дома, не торопясь сесть в машину.
— Какой же он мерзавец, — неожиданно выдал журналист. — Неужели все эти двенадцать лет он даже не интересовался ребёнком?
— Вас это еще удивляет?
— Знаете, чем больше пишу о политиках, чем больше погружаюсь в эту помойку, тем…. Впрочем, все равно не могу привыкнуть.
— Фотографии пришлют нарочным. Извините, но время позднее, пока Рихард проявит и напечатает, день пройдет.
— Не страшно. Материал хорошо если выйдет в воскресном номере. Мне его еще редактору надо показать.
— Думаю, он не будет долго тянуть.
Разумеется, с фотопленкой Рихард сам не работал. Фотоаппарат он отдал Эндрю после того как они высадили журналиста. Ехали молча. Работу не обсуждали, а больше и говорить не о чем.
Поздно вечером приготовив наскоро скромный ужин и плотно набив желудок Рихард читал газеты под радио. Ничего нового. Цензура хорошо фильтрует материалы, о реальном положении на фронтах приходится догадываться, выискивать крупицы правды между строчек. О сдаче Александрии давно все забыли. О Мальте два слова. Зато целая статья про перехват немецкого рейдера в Индийском океане. Вооружённый теплоход выслежен и расстрелян крейсером. Сколько судов потопил этот пират пока его не уничтожили? Может быть после войны напечатают для тех кому это еще будет интересно.
На столе бумага, в руке ручка. Надо писать. Рихард пытается сосредоточиться, мысли упрямо отказываются ложиться на бумагу. А ведь не писал брату и сыну еще с Франции. О чем писать? Ольга и Джулия погибли, убиты фашистами. Иван в какой-то экспедиции, явно по заказу Военного министерства, а если и не так, то все равно работает на царя и его лапотное быдло. Кирилл вообще воюет против свободных стран, может быть прямо сейчас бомбит наши корабли, расстреливает с воздуха наших защитников. Как им сказать, что их союзники убили Олю и Юлю⁈
Черт. Когда друзья сообщили о трагедии «Македонии» Рихард сначала бросился звонить, порывался ехать в Портсмут, затем тупо нахрюкался до остекленения. Ничего он не мог сделать. Слишком поздно, опоздал не на неделю, а на годы. Стрелять надо было раньше, тогда в России, или еще до революции 28-го в Германии. Стрелять надо было сволочей Штрассеров, Шпеера, Гесса, Рэма пока они еще ходили по улицам без охраны, пока они еще собирали деньги на свои митинги, пока еще половина спартаковцев не переметнулась к наци.
Помнится, был у нацистов один неплохой человек. Маленький австриец с усиками. Воевал простым солдатом, картины рисовал, выдавал яркие речи, говорил о справедливости, национальном единстве в пику региональным сепаратистам. Куда он делся? Сел в тюрьму, проиграл Штрассерам, уехал из страны. От него остались только партийная программа и несколько статей в прессе. Может быть, с ним все было бы иначе, гораздо лучше и справедливее. Может быть. Возможно.
'Здравствуй, Ваня. Надеюсь это письмо дойдет до тебя и другие ты получил. Так вышло я переехал в старую добрую Англию. Тот самый Туманный Альбион, где до сих пор под холмами попадаются эльфы, лето не отличается от зимы, а профсоюзы реально работают. Сам знаешь — уныние грех. Живу, работаю, друзья помогли с документами. Так вышло, что я опять меняю страну. Не помню, писал раньше или нет, но Британия действительно удивительный, уникальный остров. Редкий сплав старины и современности.
Вчера опять видел знаменитый туман, ты такого и представить себе не можешь. Зримый пример рукотворного явления природы. Настоящая Темза отличается от того, что пишут в туристических путеводителях. Река грязная, стиснута заводами и домами. А вот исторические мосты действительно красивы.