Крылатая машина выкатилась на поле, разбег, отрыв, тяжелый стратег медленно набирает высоту и уходит на север. Его курс лежит вдоль Турции к русским владениям в Румелии, далее прямиком через Чернигов на Гатчинский аэродром.
Встретили Дмитрия прямо на летном поле. Казаки конвоя подогнали «Руссо-балт» с императорским штандартом к трапу. Сопровождающим отдельная машина, уже до города.
— Вижу, загорел, шевелюра выгорела, — поприветствовал сюзерен порученца в своем кабинете. — На Мертвом море купался?
— Не люблю плескаться в рассоле, глаза режет.
— А меня уже сестры замучили вопросами: когда это все закончится и можно будет слетать в Иерусалим?
— Так что мешает? — изумился князь. — Отделение казаков конвоя, на месте полевая жандармерия и армия обеспечат охрану. Быкадоров только рад будет показать и рассказать, проводить, подержаться за ручку.
— Сам знаешь. Невместно в такое время развлекательные круизы устраивать. Только если по линии Красного креста.
Дмитрий Александрович понимающе кивнул. Политика, одна сплошная политика. Чем больше власти, тем ценнее и недоступнее для тебя простое человеческое. Вдруг вспомнился берег Мертвого моря, солдаты, играющие на песке в футбол. Киоск с фруктами и водами, невозмутимо восседающий у прилавка абрек или черкес. Он может себе позволить хоть сутками плавать в Мертвом море, пить только святую воду, но он этого не ценит, слишком обыденно, без ауры чуда.
— Читал все твои отчеты. Спасибо. Хорошо поработал. А теперь расскажи, что сам думаешь о местных и ближайших перспективах?
Император остановился около модели линкора, наклонился и сдул пыль с носовой надстройки и башен. Дмитрий потянулся за портсигаром собираясь с мыслями. Вопрос не так прост, как кажется. Сейчас любое слово произнесенное в этом кабинете может иметь самые неожиданные и долговременные последствия.
— Если мы говорим о Палестине, то все значимые персонажи на этой сцене, с кем я встречался, думают только об исполнении пророчеств, создании еврейского государства, некоторые пытаются призвать мессию. Нам они благодарны, но только пока мы им не мешаем.
— Даже так? Интересный поворот.
— Ничего удивительного, Алексей. Мы для них только средство, как только не оправдаем ожиданий, так превратимся во врагов и очередных злодеев.
— Ничего неожиданного. Знаешь, из твоих отчетов я сделал те же самые выводы, — царь отступил от модели «Цесаревича» любуясь очертаниями и деталировкой модели могучего и величественного корабля.
— Мой вывод — с этими людьми нельзя строить планы, на них нельзя рассчитывать, они только временные союзники. Очень скоро поднимутся голоса, что пора бы строить свое государство. Без нас.
— Это неплохо. Но ты верно подметил суть: строительство еврейского государства слишком серьезное дело чтоб поручать его евреям.
— Красиво сказано, — князь покачал головой. — Может, пока не спешить? Пусть сначала все уляжется, возможно оставить Палестину англичанам со всем местным гемороем.
— А я и не спешу. Но уже сейчас надо решать, что делать завтра. Иерусалим не отдам, подданные не поймут. Выход к морю, хороший порт тоже нужен.
— Тогда есть вариант колонии с прямым управлением.
— Не выход. Понимаешь, Дмитрий, уже сейчас пошла неконтролируемая миграция. Ты должен был видеть.
Князь потер подбородок. Да, не придал значения. Хотя ему докладывали о потоке переселенцев по железной дороге через Турцию. Как только возобновилось железнодорожное сообщение, так сразу и полетели первые ласточки. Дальше будет больше.
— Мне рано или поздно придется решать еврейский вопрос в России. Все попытки ассимиляции провалились, держать достаточно развитый народ за инородцев с ограниченными правами опасно. Ты должен знать, среди террористов и социалистов детей Иуды непропорционально много. До черта! Если сами не участвуют, то поддерживают марксистов и бандитов. К этому, в среде черносотенцев давно устоялось мнение: еврейскому государству в Палестине быть, а у нас им не жить. Рано или поздно, но мне придется принять решение. Разочаровывать наших людей не хочу.
— Понимаю. Первые шаги ты уже сделал.
— Получилось спонтанно, но тоже хорошо.
Речь шла о недавно введенных запретах на сделки с недвижимостью евреев. Следом ввели принцип принудительного выкупа земли и предприятий. Закон напрашивался ввиду многочисленных случаев мошенничества и оживления прокомминтерновского контингента с началом войны. Как нетрудно догадаться: закрытые диаспоры, этнический криминал, гетто служили почвой и укрытием для разного рода бунтарей и сепаратистов.