— Привет. — Я с улыбкой открыла дверь.
— Привет. Я видел, как ты подъехала на своей новой машине. Захотелось подойти и посмотреть.
— Разве она не прекрасна? — Я вышла наружу и присоединилась к нему на широком крытом крыльце, которое опоясывало весь мой дом.
— Довольно шикарная машина, Молли. — Гэвин засунул руки в карманы шорт-карго, спустился по ступенькам крыльца и осмотрел траву. — Хочешь, я подстригу для тебя?
Я действительно хотела сказать «да».
— Нет, все в порядке. Но все равно спасибо.
— Ты уверена? Я не возражаю.
— Я уверена. Это единственный способ сохранить загар.
Гэвин предлагал подстричь мой газон дюжину раз с тех пор, как переехал к нам по соседству два лета назад, но я никогда не соглашалась. В основном потому, что это была такая рутинная работа. Я хотела остаться в его милости на случай, если мне когда-нибудь понадобится дружеская услуга.
Но другая причина, по которой я отказалась от его помощи, заключалась в том, что Гэвин не умел косить. Я поморщилась, увидев проплешины, сделанные в его траве, и беспорядочные кучи мульчи. Прошло два года, а он все еще не разобрался с правильными настройками высоты лезвия.
Может, мне и не нравилось косить, но у меня это хорошо получалось. Лучше, чем у большинства.
— Ладно. Что ж, это постоянное предложение. — Гэвин одарил меня улыбкой, и мое сердце ускорилось.
Он был красив, с аккуратной козлиной бородкой и серебристыми прядями в каштановых волосах. Он был отцом-одиночкой, работавшим дома, на пять лет старше моих тридцати пяти. Его кабинет выходил окнами на мой, и в тех редких случаях, когда я сидела за своим столом, а он — за своим, он махал мне рукой.
Этой весной мы стали проводить больше времени друг с другом. Его девочки-близняшки были на два года старше Кали, но, несмотря на разницу в возрасте, все ладили. Пока дети вместе играли в парке или прыгали на его батуте, мы с Гэвином тусовались. Наши пятничные ужины с пиццей становились обычным делом.
— Как сегодня продвигается работа? — спросила я, когда мы шли к моему джипу.
— Хорошо. Я взял перерыв на несколько часов. Девочки остаются у моей бывшей до конца недели и на выходные. Когда они уезжают, становится так тихо, что я, вероятно, проработаю весь ужин.
Я точно знала, как одиноко, когда твои дети в другом доме. Я открыла рот, чтобы пригласить его поужинать с нами, но остановилась, когда по улице проехал знакомый темно-синий грузовик.
Окно Макса за водительским сиденьем Финна было открыто. Его голова торчала наружу, рот был широко раскрыт, когда он уставился на джип.
Гэвин усмехнулся.
— Кое-кто будет в восторге.
— Я лучше возьму ключи. Он наверняка захочет прокатиться.
Я побежала к дому с широкой улыбкой, врываясь в парадную дверь из медового дуба и хватая свою сумочку со скамейки. Когда я выбежала на улицу, Финн заезжал на подъездную дорожку рядом с джипом, оставляя мне место для сдачи задним ходом.
— Мама! — закричал Макс из грузовика, пытаясь расстегнуть ремень безопасности. — Что? Это… Что?
Я рассмеялась, присоединяясь к Гэвину на подъездной дорожке.
Кали распахнула дверцу и выпрыгнула наружу, ее каштановые кудри подпрыгнули, когда она приземлилась.
— Мама, это наше?
— Именно так.
— Быть не может. — Ее глаза были огромными, когда она сделала шаг к джипу. — Я просто… это… быть не может.
— Да, может. Сюрприз.
— Ух ты. — Она провела пальцами по волосам. В эти дни они доходили ей почти до талии, примерно на шесть дюймов короче моих. Я пыталась уговорить ее подстричь их, но она отказалась. Она сказала, что ее кудри выделяли ее в школе, где большинство девочек делали короткие стрижки или красили волосы в голубые или розовые цвета.
— А-а-а! — Макс обежал вокруг грузовика Финна, подпрыгивая вверх-вниз и указывая на джип. — Это так круто. Можем мы на нем прокатиться? Прямо сейчас? Пожалуйста? Давай.
— Через секунду. — Я помахала Финну, который последним вышел из своего грузовика. — Привет.
— Отличные колеса, Молли. — Он заправил очки-авиаторы в свои густые волосы цвета ржавчины, огибая капот своего грузовика. — Больше никакой Белуги, да?
— Больше никакой Белуги.
Его голубые глаза встретились с моими, и на мгновение в них промелькнула печаль.
Я не была уверена, что сказать. Где-то на пути от нашего первого чизбургера до подписания документов о разводе мы забыли, как доверять друг другу.
Теперь все это было древней историей. Я была счастливо одинока. Финн уже много лет встречался с другими женщинами. Как и Белуге, некоторым вещам не суждено было длиться вечно.
— Привет, Гэвин. — Финн подошел к нам, протягивая руку.
— Финн. — Гэвин ответил на рукопожатие, затем посмотрел на меня. — Не буду тебе надоедать. Я буду поблизости в эти выходные, если ты передумаешь насчет газона.
— Спасибо. — Я помахала ему рукой, когда он шел через мой двор к своему собственному.
— А что с газоном? — спросил Финн, когда Гэвин оказался вне пределов слышимости.
— О, ничего. Он просто предложил подстричь его для меня.
Финн нахмурился.
— Это не вариант. Посмотри на его двор. Он не может понять, как правильно держать газонокосилку или ходить по прямой. Ты косишь в десять раз лучше, чем этот парень.
— По крайней мере, он предложил избавить меня от головной боли.
— Головной боли? Я думал, тебе нравится косить.
— Когда-то давным-давно. — Когда моя жизнь была сказкой. До того, как хрустальные туфельки раскололись.
— Мам, поехали. — Макс нарезал круги вокруг джипа. Его широкая улыбка обнажила щель, где у него в данный момент не хватало двух зубов. Ему нужно было подстричься, потому что волосы постоянно падали ему на глаза, но я терпеть не могла стричь его волосы. У меня это было с тех пор, как он был ребенком.
Они были смесью моих и Финна. Не совсем рыжие, но и не мой коричневый. Они были не такими вьющимися, как у Кали — лишь слегка завивались — и имели ту же текстуру, что и густые шелковистые пряди Финна. Всякий раз, когда я подстригала его, он выглядел намного старше.
— Я голоден, — крикнул он, продолжая бегать.
— А когда нет? — пробормотала я. — Он растет, как сорняк.
Финн кивнул.
— На днях я думал о том же самом. Он пробудет здесь несколько ночей, а потом я едва узнаю его, когда настанет моя очередь.
Макс был одним из самых высоких ребят в своей юношеской баскетбольной команде, и его фигура фактически заполняла его детские футбольные площадки. В этом не было никаких сомнений, когда он вырастет, у него будут такие же широкие плечи и грудь, как у Финна. И будет таким же высоким, как Финн.
Единственной чертой Макса, которая была на сто процентов моей, были его глаза. И у него, и у Кали были мои карие глаза.