— Тогда я ухожу.
Я закрыл глаза. Мне было больно слышать эти слова. Меня это тоже разозлило. Она не имела права так сильно ненавидеть Молли. Не настолько, чтобы отказаться от своей карьеры здесь вместо того, чтобы расти и вести себя как чертов профессионал. Но я не собирался сдаваться.
— Мне жаль, что до этого дошло. — Я встал из-за своего стола. — Я провожу тебя.
— Мои вещи…
— Я распоряжусь, чтобы их упаковали и доставили тебе курьером сегодня вечером.
— Ты обращаешься со мной так, словно я преступница! — взвизгнула она, вскакивая со стула.
— Это политика, когда кого-то увольняют или он уходит сам, — напомнил я ей. Черт, она сама была той, кто упаковал пару шкафчиков.
Я никогда не принимал чьего-либо уведомления за две недели. Если они уходили, значит, они уходили. И я не хотел, чтобы будущие бывшие сотрудники собирали свои вещи — или какие-либо из моих, — поэтому мы собирали и доставляли вещи за них.
Такова была политика. Я придерживался политики.
Она смотрела на меня еще одно долгое мгновение, затем стремительно пересекла комнату. Она прошла прямо в свой кабинет, собрала сумочку, ключи и солнцезащитные очки, прежде чем направиться к входной двери.
Я последовал за ней, стоя снаружи, пока она шла к своей машине. Я был уверен, что она уйдет, не сказав ни слова, и никогда не оглянется, но когда она открыла свою дверь, то резко повернулась ко мне лицом.
— Я могла бы, мы могли бы… — Она покачала головой. — Ты всегда был дураком из-за нее.
— Всегда. И я бы не хотел, чтобы было по-другому.
— ПИСЬМО —
— ПИСЬМО —
Милая Молли,
Я скучал по тебе. Я скучал по твоей улыбке и звуку твоего голоса. Суббота наступит совсем не скоро. Ужин с тобой в «Бургерах от Боба» был одним из лучших вечеров, которые у меня были за последние месяцы. На самом деле, за последние несколько лет. Я хочу, чтобы для нас стало обычным делом разделять трапезу, которую тебе не нужно готовить. Место, где мы можем смеяться, разговаривать и просто наслаждаться обществом друг друга. Я надеюсь, ты тоже этого хочешь.
Скажи мне, что ты тоже этого хочешь. Что ты хочешь нас.
На этот раз я не сдамся. Больше никаких оправданий. Больше никаких препятствий. Я не позволю ничему помешать нам быть вместе. Даже если это всего лишь одно свидание на неделе.
Твой,
Финн
Глава 20
Глава 20
Молли
— Ты уверен в этом? — спросила я Финна, когда мы шли по коридору кинотеатра.
Мои руки были нагружены попкорном среднего размера, коробкой «Майк и Айк» (прим. ред.: Майк и Айк — бренд конфет с фруктовым вкусом, впервые представленный в 1940 году компанией Just Born, Inc. Майк и Айк изначально были со вкусом фруктов, но теперь выпускаются несколько разных вкусов, которые были представлены на протяжении многих лет), изюмом в шоколаде и большой порцией газировки. У Финна в руках был похожий улов, за исключением того, что он выбрал начос с попкорном и только одну коробку конфет.
— Мы справимся.
— В последний раз я ела полноценный обед из закусок к фильму в колледже.
— Я помню. — Он усмехнулся. — Это были одни из самых дорогих свиданий, которые у нас были.
— Но и одни из лучших тоже. Они были особенными.
Финну стоило небольшого состояния заплатить за билеты в кино и закуски, которые мы покупали вместо настоящего ужина. Он всегда настаивал на том, чтобы платить, как и сегодня вечером. Так что, несмотря на то, что поход в кино был одним из моих самых любимых свиданий, я всегда была осторожна и не предлагала его слишком часто.
— За последнее время ты ходила на какой-нибуль фильм? — спросил Финн.
— Нет. Этим летом у нас было не так много времени.
— Да. Этим летом все было не так.
— Раньше я часто ходила в кино, — сказала я Финну. — Я делала это всякий раз, когда дети были у тебя.
— С кем ты ходила? С друзьями?
— Нет. Я ходила одна.
Финн замедлил наш шаг.
— Правда?
Выражение его лица. Жалостливо-виноватая складка у него на губах была комичной.
— По собственному выбору. Мне нравится ходить в кино одной.
— Мне не нравится, что ты ходишь одна. — Он нахмурился. — Но я думаю, это больше не имеет значения. Отныне я твой спутник в кино.
Теплое покалывание распространилось по моей коже. То, как он это сказал, то, как он подошел к возобновлению наших отношений с такой уверенностью и решимостью, на самом деле это было вовсе не возобновление. Это было больше похоже на новое начало. И хотя это заставляло меня нервничать, абсолютная уверенность Финна в том, куда мы направляемся вместе, была захватывающей.
На прошлой неделе он прислал мне письмо. Я снова открыла его в ресторане и улыбалась как сумасшедшая, перечитывая снова и снова.
Больше никаких оправданий. Больше никаких препятствий.
Читая эти слова, я на самом деле им не поверила. Я правда не думала, что Финн изменится. Но потом пришла Поппи и рассказала мне о Бриджит. Что Финн сел рядом с ней и потребовал, чтобы она относилась ко мне с уважением, а когда она отказалась и уволилась, он выпроводил ее за дверь.
Это вселило в меня надежду. Он дал мне надежду.
Надежда не уничтожила мои страхи. Однажды мы уже блестяще начинали, а закончили прахом.
Однако в этом было что-то другое. Разница была в Финне.
Мама всегда говорила, что он был замкнутым человеком. Я бы не сказала ей, что она была права, но несчастный случай, письма — и то, и другое заставило его открыться.
Может быть, на этот раз у нас все получится правильно.
Как и перед нашим ужином в «Бургерах от Боба», я отбросила свои страхи и сомнения в сторону и забралась в грузовик Финна на это свидание в кино с открытой душой.
Мы с Финном нашли свои места в кинотеатре. Мы запихали закуски в наши подставки для напитков. Бадьи стояли у нас на коленях. И когда началась реклама, мы приступили к поеданию нашего безответственного, вредного для здоровья и вкусного блюда.
Когда коробки с попкорном стояли у наших ног, я не отрывала глаз от экрана, но мое внимание было приковано к руке Финна, ожидая, когда он возьмет мою.
На нашем первом свидании в кино ему потребовалась половина фильма, чтобы наконец прикоснуться ко мне.
Сегодня вечером это заняло считанные минуты. Как только он доел свой последний начо, моя рука оказалась в его. Он держал ее до тех пор, пока не зажегся свет и по экрану не поползли титры.
— Ну и как тебе? — спросил Финн, когда мы вышли на улицу. Уже стемнело. Вечерний свет, который был, когда мы вошли, давно исчез.