Денежное содержание хоть и немаленькое, но Кирилл часть отправлял маме в Чернигов. Увы, матушка опять осталась одна с маленькой дочкой на руках. Отчим бронеходчик штабс-капитан Удалов вместе со своей ротой где-то за Карпатами. Сводный брат Кирилла Владислав тоже служит летчиком, только в армии. Их бомбардировочный полк стоит под Ковно, если не перевели на другой аэродром. В последние месяцы военные части постоянно тасуют и перекидывают с места на место. Так и получается, мужчин дома не осталось.
Летчик пешком поднялся до сквера на Театральной. Отсюда с балюстрады открывался великолепный вид на причалы. У пирса застыла массивная стальная туша линкора. Характерный силуэт, возвышенные башни, две трубы, устремленная в небо пирамида мостиков и боевых постов — красавица «Полтава». Скоростной и опасный линейный крейсер, строившийся как флагман быстроходного крыла эскадры, морская адская гончая.
Прямо к борту линкора прижался эсминец, похоже старичок «Супер 'Новик». На бочке стоит трехбашенный крейсер «Витязь» или «Рында», моряки их как-то различали, вроде есть отличия в расположении кранов и зенитных автоматов. От Кирилла эти тонкости ускользали.
Порт залит электрическим светом. Хорошо видно, жизнь не прекращается с зимними морозами и полярной ночью. На причалах движение, машины ездят, люди ходят. Правее у угольного причала разгружается большой транспорт.
Со стороны моря доносится протяжный гудок. К причалам коммерческого порта идут три сухогруза. Флагов в темноте не видно, прожектора выхватывают из темени только приземистые корпуса и надстройки судов. Любопытно, откуда пришли, что привезли и куда пойдут дальше? Море, это жизнь, бескрайние просторы, протяженные пути, связующие пуповины между странами и портами.
Романов-на-Мурмане не спит, работает сутками подряд. Даже полярная ночь не помеха. Благо, теплое океанское течение не дает полярному холоду сковать море ледяным панцирем. Славная Кола. Глубокий залив, на берегах которого выросли мощные современные порты, базы, судоремонтные заводы, складские комплексы, разгрузочные терминалы. Здесь обосновались многочисленные богатые рыболовецкие флотилии. Здесь же рыбоперерабатывающие и консервные заводы, холодильные комплексы работают на половину России.
Дальше к северу в гранитной чаше Екатерининской гавани еще один большой порт Александровск, там отстаиваются большие океанские теплоходы, перекидывают самые разные грузы на самоходные баржи. Там же базируются передовые отряды флота, под защитой береговых батарей обосновались дивизии подплава и охраны водного района.
Из-за европейской войны Балтийские порты терпят убытки, объемы каботажа резко упали, торговля идет только с Германией и Швецией. Мало кто осмеливается вести беззащитное судно через Северное море где на каждой миле таится незримая смерть. Морские перевозки ушли в Черноморские и Северные порты. Пишут сильно вырос оборот Владивостока. Война войной, а торговля идет. Вон, в последнее время вдруг в заливе стало больше танкеров, многие под флагом США. На разгрузке долго не задерживаются, сразу уходят в море.
В припортовых районах, тавернах, кабаках, борделях немало иностранцев. Это сразу заметно. Несмотря на полярную ночь, суровую зиму, Кольские порты работают в полную силу. И рыбаки как шторма стихают, вереницами из залива тянутся. Смелые сильные люди на маленьких судах. Поморы — одно слово.
Все же любопытно, что за крейсер стоит?
— Браток! — выход нашелся сразу. Кирилл Алексеевич повелительно махнул проходившему рядом матросику первой статьи.
— Слушаю, господин старший унтер-офицер.
— Подскажи, что за крейсер на рейде?
— Это? «Рында» стоит.
— Точно? А не «Витязь»?
— Да их же спьяну не перепутать. Смотри, у «Рынды» щиты четырехдюймовок другие, сами орудия длиннее. Это путиловские зенитки. Их только на два крейсера успели поставить «Рынду» и «Опричник». А раз «Опричник» в порт не заходил, то «Рында» и остается.
— Спасибо, браток. Сам не с крейсера?
— С «Минска». Мы вчера с конвоем пришли, американцев сопровождали, — ответствовал служивый. — Вы, сами недавно на северах? Крылышки то хоть и наши флотские, а видно, не моряк.
— Недавно. С осени, — улыбнулся летчик. — Только на крейсерах не ходил. Ну, бывай, семь футов под килем!