Целую моих цыпочек и передаю вам всем привет. Джанет, я надеюсь, уже в Египте.
3 Января 1866 года: Морис Дафф Гордон
Посвящается Морису Даффу Гордону.
Луксор,
Января 3 января 1866 года.
Мой дорогой Морис,
Я был рад получить ваше письмо, которое пришло в первый день Нового года, в разгар шумного праздника в честь святого из Луксора. Жаль, что вы не видели, как два молодых араба (настоящие арабы из Хиджаза, что в Аравии) скачут верхом и играют с копьями и дротиками. Я никогда не видел ничего подобного: мужчина, игравший роль шута, стоял в центре, а они скакали вокруг него, скрестив копья и уперев наконечники в землю, по такому маленькому кругу, что его одежда развевалась от ветра, поднимаемого копытами лошадей. Затем они бросали тростинки и ловили их на скаку: прекрасно было то, что они идеально управляли лошадьми: они были «как вода в их руках», как заметил шейх Хассан. Я понял, что никогда в жизни не видел настоящего конного спорта.
Сейчас я нахожусь в «дворце» в Луксоре со своей дахабие «Арусет эр-Рали» («Дорогая невеста») под моими окнами, совсем как паша.
По пути мы наткнулись на разбойников. Под горой Гебель-Фудах мы застряли на отмели из-за изменения русла реки и были вынуждены провести там всю ночь. В три часа утра рейс послал мальчика сказать, что он видел человека, ползущего на четвереньках, — не выстрелить ли мне из пистолета? Поскольку мой револьвер был украден в доме Джанет, я был вынужден попросить его очень вежливо принять любой возможный отряд вооружённых грабителей и позволить им взять всё, что им заблагорассудится. Однако Омар выстрелил из старых кавалерийских пистолетов вашего отца (в которых не было патронов), и то ли грабители испугались, то ли этот человек был просто волком, но больше мы ничего не слышали об этом происшествии. Моя команда была ужасно напугана и не спала до рассвета.
В последнюю ночь перед тем, как мы добрались до Кене, города в сорока милях к северу от Луксора, мои люди устроили грандиозную вечеринку на берегу. Ветра не было, и мы нашли много старых кукурузных стеблей, так что развели костёр и без конца барабанили, пели и танцевали. Даже Омар настолько утратил своё достоинство, что станцевал танец александрийских юношей, и всё это было очень забавно. Я безудержно смеялся, особенно над скромными манерами и грацией здоровяка Хезайина, игравшего жениха, в представлении нубийской свадьбы. Новая песня этого года очень красивая — признание в любви молодому Мухаммеду, спетая на очень красивую мелодию. Есть ещё одна, похожая на арию «Di Provenza al mar» из «Травиаты», с очень красивыми словами. Как и в Англии, каждый год появляется новая песня, которую все мальчишки поют на улицах.
Я надеюсь, дорогая, что в этом году ты набираешься сил и собираешься наверстать упущенное. Я слышал, что ты не теряла времени даром и росла во всех смыслах — «больные сорняки и т. д.» — ты же знаешь, что Омар шлёт тебе всевозможные послания.
15 января 1866 года: сэр Александр Дафф Гордон
Сэру Александру Даффу Гордону.
Понедельник, 15 января 1866 года.
Дорогой Алик,
Я слышал, что мистер и мисс Норт будут здесь через день или два. Надеюсь, вы передали им моё седло, потому что мне оно очень нужно — моё годится только для осла, но слишком сломано для лошади.
Два великих шейха Бишарина и Абабдеха пришли сюда и подобрали меня, когда я гулял один. Мы пошли и сели в поле, и они попросили меня передать королеве Англии, что они присоединятся к её войскам, если она вторгнется в Египет. Один из них взял меня за руку и сказал: «В твоей власти 3000 человек». Другой командует 10 000. Говорят, что 30 000 арабов (бедуинов) готовы присоединиться к англичанам, потому что они боятся, что вице-король попытается заставить их работать и грабить их, как феллахов, и если это произойдёт, они будут сражаться до последнего или уйдут в Сирию. Я был довольно напуган — за них, я имею в виду, — и сказал им, что наша королева ничего не сможет сделать, пока 600 шейхов и 400 амиров не выскажутся публично — всё, что они скажут, будет напечатано и прочитано в Стамбуле и Каире, — и что они не должны думать о таком поступке со стороны нашей королевы, но если дела пойдут плохо, им лучше будет уехать в Сирию. Я призвал их к большой осторожности, и мне не нужно повторять это вам, поскольку жизни тысяч людей могут оказаться под угрозой. Возможно, было бы интересно узнать, что происходит в высших сферах и в глубокой тайне, как одно из предзнаменований того, что здесь грядет.