С прискорбием сообщаю, что Мари стала настолько невыносимо скучной, недовольной и, по её словам, больной, что я собираюсь отправить её обратно, чтобы не волноваться, — и на этом покончить с европейскими служанками. Конечно, невежественная девушка должна здесь заскучать до смерти — страна, где нет развлечений и флирта, невыносима. Я одолжу здесь рабыню у своего друга, пожилую чернокожую женщину, которая вполне способна и более чем охотно будет служить мне, а когда я поеду в Каир, то возьму либо рабыню, либо пожилую арабку. В прошлом году доктор Паттерсон настоятельно советовал мне это сделать. У него была экономка, которая проработала у него тринадцать лет, старая бедуинка, кажется, и теперь, когда на меня больше не смотрят как на иностранца, я смогу найти приличную арабскую женщину, вдову или разведённую женщину определённого возраста, которая будет рада «хорошему дому», как говорят наши служанки. Кажется, я знаю одну, некую Фатуму, вдову без детей, которая стирает и шьёт в Каире. Вам не о чем беспокоиться. Если я заболею, обо мне хорошо позаботятся, гораздо лучше, чем если бы я попал к европейцу в дурном расположении духа. Если она хочет остаться в Александрии и поселиться у монахинь, которые благочестиво убеждали её вымогать у меня по девяносто франков в месяц, тем лучше для меня. Хаджи Али любезно предложил отвезти Мари в Каир и отправить её в Александрию, откуда люди Росса смогут отправить её домой. Али отказывается брать у меня деньги на её Али отказывается брать у меня деньги на её путешествие — помимо того, что приносит мне картошку и всякие другие вещи. А если я возражаю, он говорит, что он и вся его семья и всё, что у них есть, — моё, потому что я плохо обращался с его братом.
Вам будет забавно и приятно узнать, что шейх Юсуф был совершенно озадачен и сбит с толку любезностями, которые он получил от путешественников в этом году, пока один американец не сказал Мустафе, что я написал книгу, которая заставила его (американца) пожелать добра бедным людям этой страны и вести себя с ними более любезно, чем раньше.
Завтра будет малый Байрам, и ко мне придут все гаремы.
На днях ко мне заходили два милых англичанина и рассказали, что живут на Хертфорд-стрит напротив дома леди Д. Г. и видели, как Александр входил и выходил, а также встречали Мориса в саду. Я почувствовала ужасную тоску по дому, но подумала, что с их стороны было очень мило и сердечно зайти и рассказать мне, как выглядели Александр и Морис, когда шли по улице.
22 февраля 1866 года: миссис Росс
Миссис Росс.
22 февраля 1866 года.
Дорогая Джанет,
Я получил ваше письмо от 4-го числа. Вчера. Я очень огорчён тем, что не получил от вас более подробного отчёта. Почему бы вам не съездить на время в Каир? Ваш опыт с вашим немцем убеждает меня (если бы мне это было нужно) в том, что я больше не буду нанимать европейцев, если только не найду кого-нибудь «опытного». Это слишком хлопотно. Я возьму взаймы раба у соседа на время моего пребывания здесь и возьму кого-нибудь в Каире. Моё платье будет в хороших руках.
Я наконец-то чувствую себя по-настоящему лучше, надеюсь. У нас была холодная зима, но мы не унывали. Ветров было немного, и погода стояла очень устойчивая и ясная. Жаль, что у меня нет книги Пэлгрейва. Хаджи Али должен был привезти мой ящик, но он не прибыл, когда он отплывал. Я отправлю старое седло, как только найду безопасную возможность, и получу другое.
Большое спасибо за все выпуски газет, которые были большим утешением. Я бы хотел, чтобы вы дали мне свою фотографию — большого размера — чтобы повесить её вместе с Рейни и Морисом здесь и на яхте. Как и ту маленькую, которую вы дали мне в Содене, вы сказали, что у вас есть несколько больших экземпляров.
Мой врачебный бизнес стал довольно прибыльным. Я бы хотел продать свою практику какому-нибудь «молодому подающему надежды хирургу». Она приносит очень хороший доход от продажи овощей, яиц, индеек, голубей и т. д.