Селим рассказал мне очень забавную грамматическую придирку по поводу «сына» и «пророка» (в отношении Христа) в одном из стихов Евангелия, в зависимости от знака удвоения [арабского знака «шеддех»] («шеддех») над одной буквой; он так же возмутился, когда я напомнил ему, что это было написано на греческом, как и наши богословы-любители, если вы скажете, что Библия изначально была написана не на английском. Однако я сказал ему, что многие христиане в Англии, Германии и Америке не верят, что Сейидна Исса был Богом, а считают его величайшим из пророков и учителей, и что я сам придерживаюсь этого мнения. Он сразу же заявил, что этого достаточно, что все они «получили наставления» и не относятся «к отвергнутым»; как они могут относиться, если такие христиане верят только в учение Исы, которое истинно, а не в выдумки священников и епископов (епископы всегда «попадают впросак», как говорят школьники). Мне было любопытно узнать, не проявит ли он из-за этого ещё большую нетерпимость к коптам, но он сказал гораздо меньше и гораздо менее резко, чем я слышал от унитариев, и привёл обычные, самые банальные, здравые аргументы по этому вопросу. Я думаю, многим унитариям было бы не очень приятно, если бы их называли «мир ничего, тебе ничего» последователями ислама; но если люди действительно хотят обратиться в другую веру в смысле совершенствования, то эта дверь открыта, как и любая другая.
Понедельник, 7е. — Пароход уже спустился и, полагаю, завтра отправится дальше, так что я должен закончить это письмо и отправиться с ним. Я уже давно не получал писем и с нетерпением жду почту. Сейчас у нас довольно тепло, и мы больше не выходим на улицу в середине дня. Сейчас жарко, и я наблюдал, как восемь высоких красивых чёрных рыбок плавают и резвятся, их кожа блестит, как мех выдры, когда она мокрая. Они принадлежат геллаабу — кораблю работорговцев. Как прекрасно видеть мужчин и мальчиков, работающих среди зелёной кукурузы, мужчин — полуголых, а мальчиков — совсем обнажённых; на солнце их коричневая кожа выглядит как тёмный янтарь — полупрозрачный, такой нежный.
Я рад сообщить, что в среду начинается Байрам, а завтра «умирает» Рамадан. Омар очень худой, жёлтый, у него болит голова, и все на него злятся. Как бы я хотел вместо письма увидеть вас всех, но очевидно, что эта жара идёт мне на пользу.
7 марта 1864 года: сэр Александр Дафф Гордон
Сэру Александру Даффу Гордону.
Луксор,
7 марта 1864 года.
Дорогой Алик,
Началась настоящая жара (говорю по-английски), и яркое солнце и чистый воздух приятны и освежают. Мой кашель проходит, и я постепенно набираюсь сил. Теперь уже нельзя выходить на улицу в середине дня, и я сажусь на своего осла рано утром и поздно вечером, а маленький Ахмет бежит рядом со мной. По вечерам приходит мой дорогой шейх Юсуф, и я с трудом диктую ему час и читаю историю о пятом брате цирюльника (с корзиной для стекла). Полагаю, что я тоже нравлюсь Юсуфу, потому что меня постоянно с огромной теплотой приветствуют изящные мужчины в зелёных тюрбанах, принадлежащие, как и он, к священному роду шейха Абу-ль-Хаджаджа. Они заботливо справляются о моём здоровье, молятся за меня и надеются, что я останусь с ними.