7 апреля 1864 года: миссис Росс
Миссис Росс.
Луксор,
7 апреля 1864 года.
Дорогая Джанет,
Я продолжаю в том же духе. Десять дней назад у нас была сильная жара, а сейчас довольно прохладно. Идёт сбор урожая, и я никогда не видел во сне ничего более прекрасного, чем весь этот процесс. Мой знакомый, Абдурахман, — это Вооз, и когда я сидел с ним на гумне и ел жареную кукурузу, я был в полном замешательстве: жив ли я на самом деле или существую только в воображении в Книге Руфи. Это такой киф, которым наслаждаются под пальмами, любуясь такой картиной. Урожай здесь великолепный; я никогда не видел таких урожаев. Болезней скота нет, но люди болеют часто; мне приходится много практиковаться, и я часто испытываю сильное беспокойство, потому что не могу отказать этим несчастным и не дать им лекарство, испытывая при этом дурные предчувствия. Представьте себе, что Хекекиан-бей не может достать для меня арабский словарь в Каире. Полагаю, мне придётся отправить его в Лондон, что вряд ли стоит того. Я бы хотел, чтобы вы увидели моего учителя, шейха Юсуфа. Я никогда прежде не встречал такого благочестивого, дружелюбного и доброго человека, как он. Он очень набожен, но совсем не фанатичен — трудное сочетание; и, кроме того, он очень красив, а его смех — самый приятный и весёлый из всех возможных. Любопытно наблюдать за сочетанием учёности с полным невежеством и суеверием, а также за таким совершенным воспитанием и красотой характера. Это в точности похоже на общение со святым Иоанном.
Я ужасно хочу научиться рисовать или фотографировать. В прошлый вечер в Шейх-эль-Абабде все были великолепны, кроме меня в моей уродливой шляпе. Чёрные локоны, грязно-белые драпировки и устаревшее оружие — изящный, великолепный Шейх, «чёрный, но прекрасный», как шуламит, — я думала об Антаре и Абу Зейде.
Передайте мой привет госпоже Тасту и спросите её, могу ли я остаться здесь или, если я уеду вниз по течению на время жары, смогу ли я вернуться следующей зимой, и в этом случае я мог бы оставить здесь часть своих вещей. Хекекиан настоятельно советует мне остаться здесь и считает, что жара пойдёт мне на пользу. Я попробую; 88° по-видимому, чудесно влияют на меня, мой кашель стал намного слабее.
14 апреля 1864 года: сэр Александр Дафф Гордон
Сэру Александру Даффу Гордону.
Луксор,
14 апреля 1864 года.
Дорогой Алик,
Только что я получила ваше письмо от 18 марта, которое было отправлено вслед за Джанет, охотившейся в Тель-эль-Кебире. У нас был ужасный хамсинный ветер, а теперь дует сильный северный ветер, довольно свежий и прохладный. Во время хамсинного ветра температура достигала 92°, но мне это не навредило. К счастью, я чувствую себя очень хорошо, потому что много работаю, так как разразилась странная эпидемия, и я хаким (доктор) в Луксоре. Хаким Паша из Каира приехал и напугал людей, сказав, что это заразно, и Юсуф забыл о своей религии настолько, что стал умолять меня не проводить весь день в хижинах людей; но мы с Омаром пренебрегли опасностью, я был уверен, что это не заразно, а Омар сказал: «Во имя Аллаха». У людей останавливается кишечник, и они умирают через восемь дней, если их не лечить; все, кто вовремя послал за мной, выздоровели. Слава Аллаху, что я могу помочь этим несчастным душам. Это время сбора урожая, тяжёлой работы, сильной жары, зелёной кукурузы, бобов и т. д., которые они едят, и это вызывает болезнь. Затем копты отказываются от животной пищи и едят много зелёных бобов, салата и зелёной кукурузы. Мустафа пытался убедить меня не давать лекарства, опасаясь, что те, кто умрёт, будут считать, что их отравили, но мы с Омаром уверены, что он делает это только для того, чтобы оправдать свой эгоизм. Омар — отличный помощник. Епископ пытался заработать, намекая, что если я запрещу своим пациентам поститься, то смогу заплатить за их снисхождение. Один бедный, раздражительный коротышка отказался от куриного бульона и сказал мне, что у нас, европейцев, наш рай в этом мире; Омар выпустил кельба (собаку), но я остановил его и сказал: «О, брат мой, Бог создал христиан Англии не такими, как в Египте, и, конечно, не осудит ни одного из нас за это; пусть в будущем ты обретёшь лучший рай, чем тот, которым я наслаждаюсь сейчас». Омар обнял меня и сказал: «О, добрый человек, наш Господь, несомненно, вознаградит тебя за то, что ты ведёшь себя как мусульманин и целуешь руку того, кто бьёт тебя по лицу». (Посмотрите, как каждая религия требует смирения.) Сулейман был недоволен проявлением милосердия своего собрата-христианина. Кажется странным, что копты из низших сословий не благословляют нас и не благодарят Бога за наше здоровье, как мусульмане. Большинство моих пациентов — христиане, и некоторые из них действительно очень хорошие люди. Местные жители называют меня Ситти (леди) Нур-ала-Нур. Бедная женщина, чей единственный ребёнок, молодой человек, которого я с радостью вылечила, когда он был очень болен, поцеловала мне ноги и спросила, как мне молиться за неё. Я сказала ей, что моё имя означает Нур (свет — lux), но поскольку это одно из имён Бога, я не могу его использовать. «Твоё имя — Нур-ала-Нур», — сказал мужчина, находившийся в комнате. Это означает что-то вроде «Бог в твоём разуме» или «свет от света», и Нур-ала-Нур остаётся; сочетание одного из имён Бога вполне уместно, как и Абдаллах, Абдурахман и т. д. Я выпросила немного лекарств у графини Браницкой, которая приезжала на днях; когда всё закончится, я не знаю, что буду делать. Я собираюсь попробовать приготовить касторовое масло; я не знаю как, но я попробую, и Омар думает, что у него получится. В Эсне тоже свирепствует чума, и мы целыми днями видим, как мёртвых животных уносит течением. Конечно, скоро она появится и здесь.