23 мая 1864 года: миссис Остин
Миссис Остин.
Луксор,
Понедельник, 23 мая 1864 года.
Дорогая Муттер,
Я собирался написать вам через Артура Тейлора, который вчера утром уехал в Каир, но из-за симума я был настолько глуп, что едва смог закончить письмо Алику. Поэтому сегодня я начинаю рассказывать о чудесах здешнего сезона. Я отправился на остров Мустафы, чтобы провести день в палатке, или, скорее, хижине, из стеблей дурры и пальмовых ветвей, которую он соорудил там для обмолота и веяния. Он пригласил меня и «его величество» Маона на пикник. Только представьте, что шел дождь! Весь день шёл небольшой дождь, но его было достаточно, чтобы намочить всю пустыню. Я рассмеялся и сказал, что принёс с собой английскую погоду, но Маон покачал головой и высказал мнение, что мы страдаем от гнева Божьего. Летний дождь был настоящим ужасом. Однако мы утешились, и Мустафа позвал милого маленького мальчика, чтобы тот прочитал нам «благородный Коран» для развлечения. В знак уважения ко мне он выбрал главу о семье Амрана (историю Иисуса) и прочитал её с удивительной готовностью и точностью. К нам присоединился очень приятный человек из Шурафы в Гурне, и он был рад, что я отослал трубку, которую принёс мне Абдурахман (курить во время чтения или декламации Корана крайне неуместно). Он поблагодарил меня за уважение, и я сказал ему, что знаю, что он не стал бы курить в церкви или во время моей молитвы; зачем мне это делать? Меня довольно раздражает, что они всегда ждут от нас неуважения к их религии, в чём сами никогда бы не обвинили нас. Маленький мальчик был
феллахом, сыном моего друга Омара, который потерял весь свой скот, но пришёл такой же приветливый и улыбающийся, как всегда, чтобы поцеловать мне руку и прислужить мне. После этого Маон прочитал вторую главу, «Корову», довольно гнусавым, дрожащим голосом. Я понял, что никто из присутствующих ничего не понял, кроме нескольких слов тут и там — не больше, чем я сам мог уловить, прочитав перевод. Я думаю, что это не более похоже на разговорный арабский, чем латынь на итальянский. После этого Мустафа, Маон, Омар и я сели за обеденный стол и хорошо поужинали бараниной, птицей и овощами, такими как бахмия и мелохея, оба вида мальвовых, и оба отлично приготовленные с мясом; рисом, тушёными абрикосами (миш-миш) с орехами и изюмом, а также огурцами и дынями, разложенными на земле. Едят всё дурхейнандер с хлебом и пальцами, ложкой для риса и зелёными лаймами, чтобы выжать сок на кусочки для соуса. Мы были очень веселы, если не сказать остроумны, и Маон заявил: «Валлахи! Англичанам повезло с их обычаями и с возможностью наслаждаться обществом образованных и превосходных гаремитов», а Омар, лежавший на циновках, сказал: «Вот оно, счастье араба». «Зелёные деревья, чистая вода и доброе лицо создают «сад» (рай)» — арабская поговорка. Маон спросил его, как «ребёнок из Каира» может выносить жизнь феллаха. Я смотрел на копны пшеницы и думал о Руфи, когда услышал, как мягкие египетские губы произносят те самые слова, которые египетская девушка произнесла более тысячи лет назад: «Вот моя мать! Там, где она, там и я, и там, куда она, туда и я; её семья — моя семья, и если будет на то воля Божья, то ничто, кроме разлучающего друзей (смерти), не отделит меня от неё». Я действительно не мог говорить, поэтому поцеловал Омара в макушку, как это делают арабы, и Маон торжественно благословил его и сказал: «Да воздаст тебе Бог, сын мой; ты оказал своей госпоже великую честь перед своим народом, а она оказала честь тебе, и вы являетесь примером для хозяев и слуг, доброты и верности». И смуглые рабочие, которые слонялись поблизости, сказали: «Воистину, это так, и да воздаст Бог людям, ведущим себя достойно». Я никогда не думала, что буду чувствовать себя как Наоми, и, возможно, многим англичанам покажется абсурдным то, что Омар неосознанно повторяет слова Рут, но для меня они звучали в полной гармонии с жизнью и обычаями этой страны и этих людей, которые так полны нежных и ласковых чувств, если их не подавляют. Это не обман; я видел их действия. Из-за того, что они используют громкие комплименты, европейцы думают, что они никогда не бывают искренними, но комплименты не предназначены для того, чтобы обманывать, они лишь притворяются формой. Почему англичане говорят о прекрасных библейских чувствах и притворяются, что так сильно их чувствуют, а когда приезжают и видят перед собой такую же жизнь, то высмеивают её?