Почти половина всех наших белых больных страдает малярией. Было также два случая гемоглобурийной лихорадки. Сверх того, за эти месяцы к нам поступает немало больных с солнечными ударами, среди них — два тяжелых случая.
Из глубины страны прибывает купец, совершенно истощенный хронической амёбной дизентерией. Он уже подумывает о том, чтобы бросить свое дело и вернуться в Европу. Через несколько недель он совсем здоров и может вернуться к прежним занятиям. В его районе лучше всего умеют вырубать каноэ, и, зная, что я нуждаюсь в них, он хочет в благодарность подарить мне две лодки. Он посылает их, но они так до меня и не доходят.
Из миссионерского пункта Ована, расположенного в глубине страны, в трехстах километрах от Ламбарене, в голодном районе, приезжает на лечение к нам в больницу жена миссионера Русильона. Ей даже не верится, что она снова попала в более или менее нормальную обстановку. При первых же известиях о голоде в Оване здешние миссионеры и мы начали с каждой оказией посылать в этот край продукты. Теперь только я наконец узнаю, что мешок с сорока килограммами риса, который я поручил отвезти туда одному моему пациенту-европейцу, они получили вовремя и раньше, чем остальные посылки. Все посланное до-этого либо прибыло позднее, либо исчезло где-то по дороге.
Как-то раз, — это было в сухое время года, — когда доктор Трене и фрейлейн Лаутербург возвращались из поездки и когда уже почти совсем стемнело, боцман их лодки своими острыми глазами разглядел на песчаном берегу неподалеку от больницы какой-то странного вида предмет. Он остановился и стал присматриваться. Оказалось, что это парализованный, потерявший сознание европеец вместе со своим багажом. Выясняется, что приехал он из глубины страны, где вербовал рабочих, и что гребцы, которые его привезли сюда, — а все это были завербованные им люди из отдаленных районов, — решили, что, чем нести его в больницу, проще будет бросить его на берегу. В больнице у нас он поправляется настолько, что спустя несколько недель оказывается уже возможным отправить его в Европу.
Однако, как правило, европейцы не торопятся ехать в больницу. Нередко они попадают к нам, когда бывает уже слишком поздно. Работа их — как на лесных участках, так и в отдаленных факториях — настолько ответственна, что они лишь в самых крайних случаях решаются покинуть свой пост. Кому же они могут доверить на время своего отсутствия все запасы продуктов и товары, за которые они отвечают? Кто без них позаботится о том, чтобы бревна успели своевременно скатить в болота, и озера, и лесные ручьи к началу половодья — единственного периода, когда их можно сплавить в Огове? Лечь в больницу, не оставив у себя на участке заместителя, для них равносильно полному разорению. И трогательно бывает видеть, как в таких случаях живущие в девственном лесу европейцы ведут себя как добрые соседи, и даже тогда, когда друг от друга их отделяют долгие километры трудного пути.
Нередко европейцы преждевременно покидают больницу. Один молодой человек, который далеко не окончательно излечился от малярии и болезни сердца, хочет непременно воспользоваться представившейся оказией и вернуться на свой участок в верховьях реки. Никакие просьбы и предостережения не помогают. Через три недели приходит известие, что он лежит там в тяжелом состоянии. Доктор Трене тут же снаряжается в дорогу. В последнюю минуту он узнает, что больной умер.
Осенью мы боремся за жизнь двоих моих близких знакомых. Один из них — г-н Баннелье, который после поездки под дождем заболевает острой скоротечной формой туберкулеза; другой — патер Бувье, настоятель католического миссионерского пункта в Нджоле, который поступает к нам с сердечной недостаточностью, тяжелой формой холерины и какой-то загадочной лихорадкой. Оба они лежат у нас долгие недели. И в обоих случаях мы оказываемся бессильны. Смерть этих любимых людей для нас большой удар.
Поздней осенью из Либревиля приезжает жена миссионера Мореля, заболевшая тяжелою малярией.