Оглядываясь назад, на два с половиной месяца моей работы в этом краю, могу только сказать, что врач здесь нужен, очень нужен, что не только местные туземцы, но даже и жители далеко отстоящих отсюда деревень пользуются его услугами и что, располагая сравнительно скромными возможностями, он может добиться очень и очень многого.
Нужда во врачах огромна.
— У нас каждый чем-нибудь болен, — сказал мне на этих днях юноша-негр.
— Эта страна пожирает своих людей, — заметил старик, старейшина одной из соседних деревень...
IV
От июля 1913 до января 1914
Ламбарене, февраль 1914 г.
Миссионерский пункт в Ламбарене расположен на трех холмах. На вершине одного из них, самого дальнего вверх по течению, стоит здание школы для мальчиков, а на спускающемся к реке склоне его — магазин миссии и самый большой из жилых домов. На среднем холме — домик доктора, на третьем, ниже по течению, — школа для девочек и еще один жилой дом. В двадцати метрах от домов начинается девственный лес. Таким образом, мы живем между водою и девственным лесом на трех холмах, которые каждый год приходится отвоевывать от непроходимых зарослей, стремящихся вернуть свое достояние. Вокруг домов растут кофейные, какаовые, лимонные, апельсиновые, мандариновые и манговые деревья, масличные пальмы и папайи. Место это у негров издавна зовется Анденде. Как надо быть благодарным первым миссионерам за то, что они с таким трудом вырастили все эти деревья!
Миссионерский пункт занимает территорию около шестисот метров в длину и от ста до двухсот — в ширину. Во время наших вечерних и воскресных прогулок мы исхаживаем его много раз во всех направлениях. Трудно решиться на прогулки по лесным тропинкам, ведущим в ближайшие деревни, из-за невыносимой духоты. С обеих сторон эти узенькие тропинки сдавлены непроницаемыми стенами, достигающими тридцати метров высоты. Воздух на всем протяжении их неподвижен. В сухое время года можно гулять по просыхающим тогда песчаным отмелям и наслаждаться дуновением легкого ветерка, поднятого течением реки.
В Ламбарене не хватает не только движения, но и воздуха. Живешь как в тюрьме. Если бы только можно было вырубить тот угол девственного леса, что обступает пункт ниже по течению, то какой-то ветерок пробился бы все же в долину реки. Но у нас нет ни денег, ни людей, чтобы двинуться таким вот походом на лес.
Для постройки больницы первоначально было выбрано место на краю возвышенности, где стоит школа для мальчиков. Но так как участок этот и слишком отдален, и очень уж мал, я договорился со здешними миссионерами, что мне дадут вместо него другой — у подножия того холма, где я сейчас живу, близ реки. Договор наш подлежит утверждению на Конференции миссионеров, которая созывается в конце июля в Самките. И вот я еду туда вместе с г-ном Элленбергером и г-ном Кристолем, чтобы окончательно решить вопрос. Это первая моя продолжительная поездка в каноэ.
Выезжаем пасмурным утром, за два часа до рассвета. Оба мои спутника и я усаживаемся в ряд в передней части лодки на складных стульях. Среднюю часть занимают наши жестяные ящики, раскладные кровати, циновки и взятый в дорогу провиант для негров, который состоит из одних бананов. Позади расположились друг за другом, стоя, шесть пар гребцов. Они поют, песня их повествует о том, кого они везут и куда. В слова ее вплетаются жалобы на то, что им пришлось спозаранок взяться за весла и что впереди такой тяжелый день.
Чтобы проделать вверх по течению шестьдесят километров, отделяющих нас от Самкиты, требуется обычно от десяти до двенадцати часов. Ввиду того что лодка наша идет с очень тяжелым грузом, к этому надо прибавить еще несколько часов.
Когда мы вышли из рукава реки в главное ее течение, было уже совсем светло. Я увидел, как близ большой песчаной отмели примерно в трехстах метрах от нас по воде движутся какие-то черные полосы. В то же мгновение, словно по команде, смолкла песня гребцов. Оказалось, что это гиппопотамы, явившиеся на утреннее купание. Туземцы очень их боятся и всякий раз стараются объехать их подальше: никто ведь не знает, что им может взбрести в голову, и немало лодок погибло уже от их забав.
Один из ранее живших в Ламбарене миссионеров любил посмеяться над страхом своих гребцов и заставлял их подходить ближе к гиппопотамам. Однажды, когда он по обыкновению снова собирался их высмеять, внезапно вынырнувший из воды бегемот подбросил лодку кверху, и владельцу ее вместе со всеми гребцами едва удалось спастись. Весь груз потонул. Миссионер этот велел потом выпилить кусок толстого дна лодки с выбитой в нем бегемотом дырой и сохранил его на память о своем спасении. Историю эту, уже несколько лет передающуюся из уст в уста, рассказывают каждому белому, который просит своих гребцов подойти поближе к гиппопотамам.