Эдинбург, Douglas hotel, 26 июля 1856.
Я надеялся получить письмо от Вас здесь или в Эдинбурге. Однако ж — ни весточки. Самое скверное, что я забираюсь еще дальше на Север и не знаю, куда Вы могли бы адресовать Ваши письма. Я еду с одним шотландцем осматривать его замок, расположенный где-то далеко, за озерами; но не представляю себе, где мы будем останавливаться по пути, тем паче, что он наобещал мне тьму-тьмущую замков, развалин, видов и пр. Как только где-либо остановлюсь, немедля напишу Вам. Три дня я провел у герцога Гамильтона в его огромном замке, стоящем в живописнейшем месте. Неподалеку от замка, не более чем в часе ходьбы, герцог держит стадо диких быков, последних из этого вида во всей Европе. Быки показались мне не менее ручными, чем парижские лани. Повсюду в замке герцога висят картины великих мастеров, стоят изумив тельные китайские и греческие вазы и книги в переплетах самой лучшей работы прошлого века. Все это размещено безо всякого вкуса, и тотчас становится ясно, что владелец этих сокровищ вовсе не знает в них толку. Теперь только я начинаю понимать, почему в других странах так ищут французского общества. Французы, стараясь развлечь себя, развлекают заодно и всех прочих. Среди весьма многочисленного общества, меня окружающего, я считаюсь самым большим весельчаком, хотя превосходно понимаю, что это отнюдь не так. Эдинбург вполне соответствует моему вкусу, если не считать ужасающей архитектуры памятников, созданных в подражание греческим и столь же на них похожих, сколь англичанка, которая, стремясь подражать парижанке, одевается у мадам Виньон4. Выговор местных жителей мне отвратителен. Я ускользнул от антикваров, посмотрев превосходную их выставку. Женщины здесь почти все безобразны. В стране принято носить короткие платья, и дамы, сообра-
зуясь с модою и особенностями климата, обеими руками схвативши л о дол — так что на фут видна нижняя юбка,— выставляют на обозрение жилистые свои ноги, туфли из кожи носорога и не менее изящные ступ-ни. Меня потрясает здесь обилие рыжих. Местоположение города прелестно, и вот уже два дня погода стоит теплая и ясная. В общем, мне здесь довольно хорошо, если не считать того, что я хотел бы видеть Вас рядом. А как скоро тоска и Ыне devils * берут меня за горло, я начинаю вспоминать о тех ни с чем для меня не сравнимых днях, когда нам бывало так весело вдвоем. Поразмыслите над этим и напишите мне на Douglas hotel, в Эдинбург. Я велю откладывать мои письма, если не скоро вернусь.
Воскресенье, 3 августа 1856, Из загородного дома, неподалеку от Глазго
Я скучаю по Вам, как Вы говорили когда-то с присущим Вам изяществом. Меж тем жизнь моя тут исполнена приятности, я переезжаю ив замка в замок, и всюду меня принимают с гостеприимством, какому я не в силах найти определение и какое встречается лишь в этой аристократической стране. К сожалению, я успел уже к нему привыкнуть. Когда, скажем, я приезжаю к людям бедным, имеющим никак не более тридцати тысяч ливров ренты, я чувствую самолюбие свое уязвленным, если за ужином не играют на духовых инструментах и нет волынщика в праздничном национальном костюме: Три дня я провел у маркиза Врэ-далбейна, разъезжая в коляске по его парку. Там у него тысячи две ланей, не считая восьми или десяти тысяч, живущих в его лесах, не примыкающих к замку Теймут 4. Есть у маркиза и еще кое-что необычное, что составляет тут предмет всеобщих вожделений,— стадо свирепейших американских бизонов; помещаются они в громадном загоне на полут острове, и глядеть на них можно лишь сквозь щели в ограде. При этом все они — и маркиз, и бизоны — похоже, скучают ужасно. Сдается мне, что все удовольствие моих хозяев состоит в том, чтобы внушать ближнему зависть, но я сомневаюсь, чтобы это могло служить вознаграждением за хлопоты, которые они берут на себя, принимая каждого встречного, точно содержатели постоялых дворов. Однако ж среди всей этой роскоши я то и дело замечаю проявления самой мелочной скаредности, что служит мне развлечением. Но, говоря по совести, покуда мне встречались лишь презамечательные люди, без всяких видимых усилий принимающие меня таковым, каков я есть, сколь бы ни отличался я от них самих. Мне рассказали только что одну историю, которой я хочу поделиться с Вами, ибо меня она развеселила. Субботним вечером один англичанин прогуливается вдоль стены курятника в шотландском замке. Вдруг — сильный шум, кудахтанье кур, крики петухов. Он, подумав, что в курятник забралась лиса, предупреждает хозяев. А ему отвечают, что это, мол, пустяки, просто кур отделяют от петухов, чтобы они но оскверняли the Lord’s day *.