Семь лет томилась Вера сначала в белостокской, затем в фордонской тюрьмах.
В 1932 году по договоренности между правительствами СССР и Польши был произведен обмен политзаключенными. В число подлежащих обмену политзаключенных входила и Вера. Когда настал час расставания, она, вопреки правилам тюрьмы, обежала по коридорам камеры и через «глазки» в дверях горячо простилась с товарищами. Надзиратели ничего не смогли с нею поделать.
Вместе с Верой из Фордона уезжали в Страну Советов польские коммунистки: Мария Вишневская, Ирена Пальчинская и Доротта Прухняк.
Сентябрьским утром на советской пограничной заставе Колосово царило необычайное оживление. С железнодорожной станции Негорелое, последней тогда перед польской границей, пришло много народу. Сама застава приняла праздничный вид. Вот со стороны закордонной стражницы показалась группа людей. Их сопровождало несколько командиров в зеленых фуражках. Когда люди поравнялись с советским пограничным столбом, стоявший возле него молодой красноармеец вытянулся в немом приветствии, провожая прибывших восхищенными глазами.
Еще бы ему не восхищаться! Это шагали герои-узники, вырванные нашим правительством из мрака фашистских темниц.
Кто-то из прибывших выхватил спрятанную в рукаве пальто широкую красную ленту. Она, как знамя, взвилась над головами. Все, как один, воодушевленно запели «Червоны штандар». С революционной песней на устах они и попали в объятия друзей, встречавших их на заставе.
После короткого отдыха прибывшие специальным поездом направились в Минск.
В ожидании освобожденных узников привокзальная площадь столицы Советской Белоруссии была запружена народом. Знамена, транспаранты, факелы и… море людских голов. Перрон вокзала также заполнен до отказа. Под звуки марша поезд замедлил ход, остановился. В дверях вагонов появились герои польского революционного подполья.
— Вера! Наша Вера! — закричали комсомольцы и подхватили на руки сияющую, но вконец смутившуюся Хоружую.
На следующий день трудящиеся Минска собрались в Доме культуры на митинг, посвященный встрече с прибывшими из-за кордона друзьями. На митинге выступила и Вера Хоружая, которая произнесла взволнованную речь. По случаю торжества она надела вышитые национальным узором кофточку и фартук — дар белорусских колхозниц, посланный любимой революционерке в фордонскую темницу.
Прибывшие товарищи были сильно истощены. Сказались муки заключения, страшные пытки, моральное напряжение, голодовки протеста и многое другое, что пришлось им перенести в фашистских тюрьмах. Друзей направили на отдых, на лечение.
После короткого отдыха Вера вновь включилась в активную работу. Она пишет статьи, воззвания и агитационные брошюры. Но эта работа не могла удовлетворить Веру. Она всей душой рвалась снова в Западную Белоруссию, в гущу борьбы. Но вернуться туда ей не разрешили.
В 1935 году с путевкой Центрального Комитета партии Вера Хоружая поехала в далекие степи Казахстана, там, где уже кипела ударная работа по освоению несметных богатств этого огромного, в ту пору мало обжитого края.
Город Балхаш тех дней встретил Хоружую неласково. Почти лишенные растительности улицы, пыль. Вокруг голая степь. Невольно вспоминались тенистые леса, плавно текущие, полноводные реки, сочная зелень полей и садов. Как далеко до тебя, родимая сторонка, милая сердцу Беларусь!
Но кипучая работа с людьми полностью захватила Веру. Дел у нового заведующего агитмассовым отделом горкома партии было, как говорится, по горло. Дни и ночи проводила Вера на строительстве медеплавильного комбината. Немало казахов и казашек, вчерашних кочевников, вовлекла пламенная интернационалистка в новую жизнь, воспитала из них верных помощников партии, комсомола.
На берегах Балхашского озера-моря Вера вышла замуж. Здесь родилась у нее дочка Аня.
В 1937 году Веру арестовали. Она стала жертвой беззаконий и произвола в период культа личности Сталина. Два года просидела она в тюрьме. О самых тяжелых днях в своей жизни Вера не любила говорить. Произвол, который ей пришлось испытать, не сломил духа. Она осталась убежденной коммунисткой, беспредельно преданной партии, народу.