Аргумент об обращенности сказок лично ко мне и ко мне одной мог быть подтвержден или опровергнут только возникновением открытой обратной реакции на их открытую же публикацию. И для того, чтобы получить упомянутую реакцию, я предъявляю эти сказки читателю и ожидаю ее с дрожью, с какой не стала бы ждать представления собственного дитя взыскательному суду экзаменаторов.
Всего я получила что-то вроде пяти дюжин посланий, а после того как скудный поток писем прекратился к середине осени, ждала еще полтора месяца, перечитывая и перечитывая полученные прежде, а затем собрала их вместе и, признаюсь, слегка литературно обработала. Не редакторской, но минимальной корректорской правкой. Я не касалась жанров и стилей, меняющихся от текста к тексту, что косвенно подтверждало гипотезу полилога. Лоскутки рассказов развлекали и ужасали, обрывались в никуда. Отдельные истории не завершались, но собирались в лучшее из повествований, историю об историях, и не опускались в сияющие пропасти дидактичности и нравоучительности.
Если они и заставляли читателя остановиться и задуматься, то над вшитыми в живой сюжет загадками, иной раз и математическими задачками. Однако второпях авторы путали падежи, питали необъяснимое предпочтение к заглавным буквам в названиях институций и по большой части произвольно расставляли знаки препинания. Данные проколы, вероятно, представляли характерный след, по которым могла бы быть установлена личность автора или авторов посланий, но я все же скрыла их в пользу традиционной орфографики. Легкое несоответствие авторской грамматики и пунктуации принятым нормам языка было, на мой скромный взгляд, единственной фальшивой нотой в превосходном произведении. Возможно, как я заметила выше, эти истории воодушевили меня и только меня, в то время как другие читатели не найдут в них ничего умного и забавного, что могло бы вывести их из сплина. Все же я смею надеяться, они развлекут читателя и подлинным светом красоты и мудрости озарят его душевное состояние. Как бы то ни было, достаточно мне говорить. Пора остановить предварительные разглагольствования и распахнуть занавес основного действия.
Письмо первое
Сиринга