Хотя, возможно, это ложная память. Солнце не выходило утром, как не выходило оно уже две недели до того и не будет выходить после. Тучи заволокли небо от горизонта до горизонта, грузные, влажные тучи, беременные мегатоннами снегопада.
Когда я вспоминаю то утро, я вижу бесчисленные огоньки, текущие вдоль мертвой реки. Зрелище завораживает и останавливает путника на открытом пространстве по пути домой или в укрытие, хоть под какую крышу.
Мы с Катей были рады, что успели заскочить в кафе до того, как снег засыпал окна крупными хлопьями, поднялся сугробами за стеной, там, снаружи. Снег выстукивал по стеклам нехитрый ритм, белый шум, трогал окно беспрестанными шелестящими прикосновениями, повторял неразличимо слово, которое никто не услышит.
– Дурацкая погода! – Катя тоже смотрела в окно.
Официантка с узкими глазами и губами в черной помаде принесла нам большие кружки шоколада со взбитыми сливками. На голове у нее был красный колпак с белой опушкой. Все официантки здесь выглядели одинаково, все с узкими глазами, подведенными черным, а сегодня еще и с тошнотворными колпаками на вороньих волосах.
Катерина остановила девушку и попросила принести масляное пирожное. Катя была высокая и стройная, с колючими злыми глазами. Она не беспокоилась о фигуре. Она мне нравилась. Это было наше второе свидание, и я не рассчитывал закончить его в постели. Сейчас было время развлекать и завлекать ее.
Но я не знал, о чем говорить с ней и, зацепившись за быстрый ряд мыслей: пирожное – фигура – толстяк, стал рассказывать, как на прошлой неделе к нам на кафедру пришел парнишка с большими проблемами с весом. Он едва окончил школу и устроился к нам, дожидаясь повестки. Одноклассники наверняка смеялись над ним, а он улыбался, как идиот, всем и всегда. Он убирал волосы в хвост и носил свитер с оленями, обтягивающий сферу его живота, как скорлупа гигантского хитинового существа, только что выучившегося ходить на двух ногах и кое-как разговаривать.
Марина тут же привлекла его к подготовке утренника. Мы устраивали утренник, для детей сотрудников факультета, и Марина вызвалась отвечать за праздник. Она всюду вызывалась, с тех пор как выскочила из декрета, едва дочери исполнилось три месяца. Боялась потерять работу. Изо всех сил демонстрировала, что будет вкалывать больше всех, что готова на все: презентацию подготовить – пожалуйста, утренник провести – она первая.
Я лично не возражал, чтобы кто-то взвалил на себя большую долю общественной работы. Иначе меня опять привлекли бы на полную катушку. Конечно же, меня все равно привлекли. Они знали, что я свободен в эти дни – зачеты я принял, отпустил студентов готовиться к сессии. Сам расслаблялся, и детей не водил по елкам и музеям, своих детей у меня не было.
Я поглядел на Катю. Девушки любят, когда парни рассказывают им про детей. Даже чайлдфри девушки. Считают, это значит, у нас серьезные намерения. Я никогда не забывал упомянуть о будущей семье, жене, детях. Пусть ничего из этого у меня сейчас нет, но я задумываюсь над такими вопросами. Со мной можно их обсудить.
Однако Катя погрузилась в пирожное и, казалось, вовсе не слушала меня. Я повторил:
– Я бы хотел, чтобы старший был мальчиком. Защитником родины. А потом – две девочки.
У Марины, кстати, была девочка. Она притащила ее на утренник, розовый конверт, пристегнутый к груди матери. Еще и в сказочное представление ее записала. На самом деле, настоящего младенца вытащила на сцену!
Мы ведь не просто так позвали детей на утренник, мы показывали им рождественскую сказку о патриотизме и дружбе. Вначале думали позвать аниматора, конкурсы всякие, забавы. Только за дело взялась Марина, убедила коллег – она устроит рождественское представление. Еще и новенького привлекла, того толстяка с идиотской улыбкой.
Сценарий тоже она писала или они вместе. Так и написали – самое глупое представление из всех глупых корпоративных новогодних представлений, которые я видел. Не знаю даже, о чем они думали, когда сочиняли. Как бы сказать помягче… не получился у них сюжет. Ни патриотизма, ни исторической перспективы. И парень оказался тупой – пришел мутный, невыспавшийся, заготовил себе шпаргалки с текстом, иначе бы не запомнил.
Начиналась их история с того, что Дед Мороз в лесу опускает в гнездо младенца, а Белому Зайчику приказывает позвать Снегурочку, чтобы она – та-дам! – отнесла его Деду Морозу. Младенец изображал Новый год, если кто не понял, поэтому Марина нашила звезды на пеленки.
– Отнесла? – спросила Катя. – Ходила кругом? И это вся сказка?