— Хорошо. То есть плохо. У меня шесть покойников за сегодня. Еще дюжину раненных в тыл отправил.
— Иван Дмитриевич, родной ты мой, ругай меня, матери, слова не скажу. Только поддержи бронегренадеров. Не бросай наших соратников.
— Что ж ты так обо мне плохо думаешь!
Комбат замолчал. От этого не легче. Пришедший с самого верха приказ только подтверждал самые худшие опасения Никифорова. Даже простой ротный прекрасно видел, с Мартиникой у нас все плохо выходит. Почему-то уже второй день над головой тишь да благодать, воздушной поддержки не видно и не слышно. Куда все делись? Артналеты флот делает по первой же заявке, но опять калибр далеко не царский. Никифоров хоть человек не военный, но видел — бьют крейсерским калибром. Шесть дюймов, не более того. А больше пятидюймовки с эсминцев работают.
Высадка прошла по графику. Однако, оборону пришлось доламывать пехотой. Второй эшелон задержался с разгрузкой. Половина танков и самоходок мехбригады до сих пор в порту. Что-то застряло на пляжах. Противника же до черта. Люди уже вспоминали недоброй памяти сражение за Южную Англию. Уж больно похоже, только наших еще меньше.
К счастью саперов, бронегренадеры доложили, что атаковать без поддержки артиллерии не могут, патроны и снаряды заканчиваются, полторы роты отстали. Так удалось выговорить себе передышку. Подошли полевые кухни. Никифоров отправил одного из своих офицеров к бронегренадерам штабс-капитана Комарова для связи, а сам под свою ответственность распорядился отдыхать.
Два часа прошли в блаженстве. Звучит абсурдно, но людям после непрестанных пеших маршей, боев, ломовой работы уже возможность свалиться на траву или песок, распластаться на голой земле как райская награда.
— Ваше благородие, к рации требуют, — ефрейтор Коноваленко потянул ротного за рукав.
На линии сам Манштейн.
— Иван Дмитриевич, рад что ты с моими злодеями. Батальоны Комарова и Шереметьева работают на твоем участке. В поддержке батальон «Мастодонтов».
— Что от меня нужно, Петр Александрович?
— Два брода разровнять. Разведка клянется и божится, что танки пройдут как по Невскому, но надо берега срезать. Танкисты подскажут и покажут.
— Хорошо. Сделаем. — Никифоров уже перевел дух, но вспомнил одну нехорошую вещь. — Подожди, Петр Александрович, у меня взрывчатки мало. Хорошо если в ранцах пару фунтов наберут.
— Ясно. Радируй своему Чистякову, пусть присылает.
— Взрывчатка в обозе. Обоз в порту и на транспортах, — тоном обреченного ответствовал штабс-капитан.
— Ясно. Придумаем. Ты сам пошевели на месте, может что и надумаешь. Мне танки надо бой ввести. Думай, штабс-капитан.
Щелчок тумблера. Мигнули лампы. Иван Никифоров медленно повернулся к своим офицерам и унтерам.
— Инженерные работы. Готовим дорогу для танков. Нужно срезать взрывами откосы. Ищите аммонал или тротил. Да, хоть динамит. Что угодно.
— Может быть, как в прошлый раз негров наловить?
— Да где ж ты их найдешь, Станислав Мстиславович? Все разбежались и попрятались.
Местный грунт каменистый. Ставить людей с лопатами и кайлами офицеры даже не думали. Времени нет на такие работы. Солнце к закату клонится. Оборону нужно пробить пока тьма не сгустилась. Наступать ночью по неразведанной местности даже с танками — это бойня выйдет страшная.
Случилось чудо. Пока ротные офицеры поднимали людей, пришла машина с тротилом. А следом на связь вышел командир танкового батальона.
— Станислав Мстиславович, берите первый взвод, три грузовика и работайте с броней. А нам с вами Андрей Иванович пехоту сопровождать.
Они успели. Люди перекрыли все нормативы, но смогли. В двадцать один пятнадцать с моря ударили пушки. Им вторили гаубицы штурмовой мехбригады. Никифоров наблюдал за артналетом с позиции артиллерийских разведчиков. Грохот взрывов и рев батареи шестидюймовых «колотушек» в пальмовой роще и слова не давали молвить. Наблюдатели голос срывали чтоб их услышали в телефонах. Однако, для штабс-капитана канонада звучала мажорной оркестровой музыкой.
Двадцать минут огневого шквала пролетели в одно мгновение. Вдруг на головы людей обрушилась звенящая тишина. Иван Дмитриевич тряс головой, прогоняя гул в ушах. А артиллеристы уже сворачивали наблюдательный пост. Люди уносили по машинам приборы, собирали кабеля.
Противник молчал. Над вражескими позициями висело облако пыли.
В небо взвились три красные ракеты. За ними две красные и три зеленые. Из укрытий выползли стальные многотонные громадины. Рыча двигателями «Мастодонты» пошли в атаку. На танках за поручни цеплялись бронегренадеры. За стальной лавиной поднялась человеческая волна. Следом шустро перебирали гусеницами шесть «Бычков» с длинноствольными пушками.