— Так ты давно в Петербурге!
— С осени.
— Тогда почему не звонил?
— Звонил, мне сказали, ты на фронте. Сейчас набрал номер чтоб выяснить, нет ли от тебя вестей.
— Приезжай, сам расскажу, и ты поделишься успехами в твоих изысканиях.
— Принимается. Только учти, я легок на подъем.
— Ты не угрожай, — хохотнул Никифоров. — Ты давай мотор лови.
Угрозу Иван Антипович Ефремов исполнил в точности. Иного и не ожидалось. Ровно в шесть вечера в дверь позвонили. Старого друга на пороге встретил сам глава семьи. Ефремов совсем не изменился, такой же массивный, широкоплечий, с живыми глазами. Вот только заметно прихрамывал и пришел с тростью.
— Проходи, не стой. Дай тебя обниму!
— Благослови тебя Господи, и твой дом, и всех родных твоих, — Иван Антипович размашисто перекрестился на икону.
— Как добрался? Что с ногой?
— Все расскажу!
— Гость в дом — добро в дом! — прозвучали слова матушки.
Валентина Лукьяновна сурово насупилась при виде визитера в шинели горного инженера и сапогах.
— Ваня, не держи друга на пороге.
Пришел Иван Ефремов вовремя как раз к ужину. Это ему так сказали, на самом деле, Иван Дмитриевич попросил супругу и маму подождать с трапезой до дорогого гостя.
— Давай, рассказывай, медведь таежный, как тебя угораздило?
— Знаешь, пошли на моторной барже по Ангаре, далее я поставил временный лагерь и повернул через водораздел на Илим. Карты хорошие, район разведан с воздуха. Встали на выходах железных руд. Ты представляешь себе какое богатство буквально в двух шагах от Иркутска и рядом с Братским острогом!
— Верю, верю. Если память не подводит, выходы руд еще до тебя описывались, — Иван Дмитриевич постарался несколько срезать апломб гостя.
— Находили, описывали, да что толку. Сведения обрывочные, полноценное вскрытие рудной провинции только я начал.
— Целая провинция? — Включился в разговор Дмитрий Федорович.
Молодежь смотрела на Ефремова с широко раскрытыми глазами. Живой настоящий герой, геолог, разведчик нехоженых гор, почти как папа.
— Клянусь, не один рудный район или месторождение, а целая провинция скрывается в кембрийских отложениях. Пока мы работали, описали пять заполненных рудой трубок взрыва.
— Руды доступные?
— Да, неглубокого заложения. Магнетитовые. Но должны прослеживаться глубоко в кору, если я что-то смыслю в геологии.
— Неплохо. А с тобой то что случилось?
— Не поверишь, — Иван Антипович поморщился, словно съел кислое, — умудрился оступиться на осыпи и сверзился что твой колобок. Перелом голени и трещина в ребре. Так что пришлось самого себя снимать с маршрута.
Геолог развел руками. Никифоров бросил на друга сочувственный взгляд. Прекрасно понимал горечь и разочарование человека, приподнял крышку котла с сокровищами, да только одним глазом заглянуть внутрь удалось.
— Ничего, люди дальше пойдут по маршруту. Я их в следующий сезон на Лене встречу. К лету должен оправится. Врачи гимнастикой заставили разминаться. Так что завершаю дела в Институте, готовлю отчет и гидропланом до Иркутска. В Кузнецке промышленник уже предупрежден. Я ведь успел заехать, доложить о результатах. Так что уже этим летом завод разворачивает комплексную разведку промышленной добычи.
— Не сидите вы на месте, Иван Антипович, — заметила Елена Николаевна. — Давно пора остепениться.
— Чувствую, пора. Мне этим дурацким падением Господь явственно намекнул по черепушке. Доведу экспедицию до ума, завершу камеральные работы, подобью отчеты, может быть, на маршруте мои люди еще что интересное вскроют.
— Должны вскрыть, район интересный, нехоженый и богатый.
— Знаешь, Иван Дмитриевич, я пока в Иркутске в больнице лежал писаниной увлекся. В столице продолжил. Ты только не смейся, но старые полевые истории записываю и свои фантазии на бумагу кладу.
— Молодцом, — Никифоров сразу понял, что человек ищет одобрение. — Может в журналах напечатают. Сейчас многие интересуются геологией.
— Дядя Иван, а как вы редкие камни в горах находите? — пискнула Настя.
— Не только в горах. Мы по тайге, пустыням, лесам ходим. Строение Земли изучаем. Все что до нас люди нашли, систематизировали, описали приходится изучать, карты, аэросъемку смотреть. Только потом уже в поле выходим. Ой, прости, Настенька! — Ефремов хлопнул себя по лбу и вскочил со стула.
Гость убежал в прихожую. Минуты через две вернулся таинственно улыбаясь.
— Анастасия, это тебе — Иван Антипович протянул девочке жеоду, выложенную изнутри крупными кристаллами аметиста.
— Ой, спасибо!