Спасают письма. Первое пришло от племянника. С Тринидада. Почту на остров передали со сторожевиком. Потому так быстро. Самому писать не получалось. Гнетущая атмосфера. Иван Дмитриевич выводил первые строки, перечитывал, безжалостно черкал, затем рвал бумагу. Нельзя писать такое в таких словах. От него ждут поддержки, теплых слов. Даже родителям в Петербург так и не написал. Не смог подобрать слова. Хотя папа и мама ждут, Елена Николаевна сама каждый день после работы заезжает на почту.
Наконец, отпросившись на полдня Никифоров взял планшет с письменными принадлежностями и пошел гулять. В первом же уличном кафе за столиком под травяной аргентинский чай с незнакомым вкусом все получилось.
Прифронтовой город, половой не знает русского, в меню больше половины строчек зачеркнуты, но офицеру на отдыхе много и не надо. Достаточно фруктов, чего-то мясного и гарнир из кукурузы.
'Здравствуйте дорогие мама и папа! Обнимаю и целую дорогая моя Елена Николаевна!
Мы после боев на отдыхе. Батальон стоит лагерем в живописной местности. Рядом тропический лес, райские птицы порхают. Я немного приболел. Ничего страшного, глупая случайность. Лежу в госпитале на Мартинике, французская колония. Приходится вспоминать язык, сами знаете, учеником я был посредственным, а за прошедшие годы многое выветрилось.
Обстановка в моей роте просто великолепная. Люди все подобрались стоящие. С последним пополнением пришло много солдат из Петербурга. Получилось даже так, что один из саперов до службы работал вагоновожатым на «двадцатом» трамвае. То есть, мы совершенно точно с ним ездили. Такие вот чудесные совпадения бывают.'
В кафе совершенно пусто. Половой быстро принес заказ и поставил перед гостем. Из дверей кухни выглянула голова с характерным гасконским или картвельским носом. Иван Дмитриевич доброжелательно улыбнулся и махнул рукой.
Штабс-капитан не знал, писал ли племянник в Петербург, но упомянул, что служит тот совсем рядом. Четыре с половиной сотни верст до Тринидада по меркам операции даже не считается. Сутки хода транспорта. У военных моряков экономическим в полтора раза быстрее выходит.
Затем наступил черед писем братьям. Если Тимофею Иван накатал три страницы, то Алексею не знал, что писать. Из Штатов давно ничего не приходило. Может быть, застряло в Сосновке у родителей. А скорее всего, связь оборвалась.
О ранении говорить не нужно. О службе западнее Гринвича не желательно. О командовании ротой и эксцентричных приключениях на Наветренных островах тем более. Закончив с основными адресатами, Иван решил воздать должное обеду. Тем более, носатый повар уже два раза прошел мимо, работавшему посетителю не мешал, но на его лице явственно читалась печать удивления и обиды.
В госпитале Никифорова ждали. У ворот припаркован знакомый «Жук». Водитель отдает честь и тихо предупреждает о визите комбата. Сам подполковник Чистяков встретил своего будущего помощника на крыльце.
— Вижу, не сидишь. Здоров будь, Иван Дмитриевич! Молодцом. Хорошо, что не залеживаешься.
— Рад видеть!
— Нет, ничего не случилось, — подполковник предвосхитил закономерный вопрос. — Мне нужно отправить двух офицеров в Европу.
— Уже догадываюсь.
— Когда выписывают?
— Три недели. Лечения как такового уже нет. Врачи обещают, что все само пройдет со временем.
Немудреный намек командиру. С Чистяковым они давно понимали друг друга с полуслова.
— Без документов из госпиталя оформить командировку не могу. Ждем выписки. С тобой летит или плывет ротмистр.
— Что за особые дела у нас в Европе, что жандармерия свой пост оставляет?
— Аристарх Германович по своей служебной линии. Он мне только формально подчиняется. А тебя отправляю за маршевой ротой в Гамбург.
— Целая рота? — бровь Никифорова поползла на лоб.
— Так называется. Два неполных взвода. С ними пять молодых офицеров. Желторотые юнцы, подпоручики и прапорщики. Нижние чины тоже все мобилизованные, половина в армии не служила.
— Ты меня нянькой назначил.
— Я тебе морской круиз оформил. Самое главное, — подполковник дружески подмигнул. — Получишь новое оборудование дистанционного разминирования. К этому список снаряжения на два вагона.
— Машины есть? Мне нужно двое, лучше трое моих саперов, чтоб все приняли и посмотрели.
— Адама Селиванова не дам. Рядовых или ефрейторов бери.
Иван Дмитриевич задумался, идея очень даже неплоха. С «морским круизом» Алексей Сергеевич пошутил, а остальное даже полезно будет. Комбат принял молчание как согласие.