Пятнадцатого апреля 1935 года совершилось в Белом Доме Вашингтона знаменательное событие, а именно 21 страною был подписан известный Пакт Рериха о Сохранении Культурных Ценностей. Сам проф[ессор] Рерих вместе с Ю. Рерихом в это время находился в Монголии, руководя экспедицией Амер[иканского] Правительства по изысканию сухостойких трав. Так по разным научным и художественным направлениям развивалась деятельность Учреждений.
В половине 1935 года проявились первые определенные знаки поразительного вольт-фаса, совершенного г-ном Хоршем и его супругой. Надо знать, что все семь шер Мастер-Института, принадлежавшие семерым Трэстис, были переданы ими на хранение г-ну Хоршу как казначею, заведовавшему всею финансовою частью Учреждений, в чем г-н Хорш выдал членам-Трэстис соответственные свои расписки. Уезжая в экспедицию, проф[ессор] Рерих дал и со своей стороны полную доверенность г-ну Хоршу. Итак, во второй половине 1935 года г-н Хорш без малейшего повода со стороны проф[ессора] Рериха и Трэстис самовольно объявил об исключении из состава Трэстис всей основной группы начинателей дела. Иначе говоря, г-н Хорш и его жена своими двумя голосами исключили пять человек, то есть коллегиальное начало было попрано, ибо нельзя же двумя голосами исключать пять основных участников и учредителей. При этом г-н Хорш, вопреки всякой очевидности, объявил, что он является единственным владельцем всех семи шер, что оказалось прямым захватом чужой собственности, ибо шеры были даны ему лишь на хранение. Также самочинно и неизвестно каким актом в состав Совета Трэстис Мастер-Института г-ном Хоршем были назначены мисс Эстер Лихтман и служащий его конторы г-н Ньюбергер, его зять. Таким образом, эти двое являются самозванцами.
Для защиты справедливости и коллегиального начала М. Лихтман, как вице-президент, подал в суд на действия г-на Хорша, а затем и остальные четверо Трэстис подали о взыскании с г-на Хорша принадлежащих им шер Мастер-Института оф Юнайтед Артс. В настоящее время происходит судебное разбирательство. Вполне естественно, что друзья Учреждений глубоко возмутились захватными действиями г-на Хорша и образовали новый Комитет Друзей Музея для защиты попранных прав основной Коллегии. К довершению своих недопустимых действий г-н Хорш начал рассылать в конце 1935 года и в начале 1936 года по разным странам циркулярные письма, в которых делаются ложные намеки без указания причин на то, что четверо, а именно г-н Хорш с женою и с мисс Эст[ер] Лихтман и г-ном Ньюбергером, отказались от водительства проф[ессора] Рериха и Е. И. Рерих, выказывая явное намерение произвести смущение умов. Конечно, после захвата г-ном Хоршем и его сообщниками чужих шер и самозваных назначений действительно ни о каком водительстве не может быть и речи.
В том же циркулярном письме г-н Хорш извещает о том, что из состава Комитета Пакта Рериха вышли г-н Уоллес, г-н Г. Боргес и г-н Магоффин. Комитет этот бездействовал, выход трех упомянутых лиц, конечно, не может иметь решающего значения, тем более что Г. Боргес перед самым своим отозванием в Венесуэлу выражал г-же Фр[ансис] Грант полную солидарность и дружественность. Таким образом, и это сообщение в циркулярном письме г-на Хорша свидетельствует о преднамеренности, которая выказывается во всех подробностях замышлений г-на Хорша и его соучастников.
Нельзя не забыть, что г-жа Хорш, будучи председательницей Общ[ества] Рериха, минувшей осенью пыталась на собраниях Отделов этого Общества клеветать и порочить имя проф[ессора] Рериха и Е. И. Рерих, но она не имела успеха в этом злоумышлении, и ей пришлось выслушать сильные осуждения и даже отказаться от предположенного ею доклада, как именно случилось на собрании Общества Р[ериха] в Филадельфии.
Таким образом, в истории культурных движений весьма прискорбно и возмутительно наблюдать, как в силу преднамеренного злоумышления производятся попытки нарушить течение многолетней культурной работы. Производится смущение умов, не знающих всех обстоятельств, чтобы, воспользовавшись замешательством, довершить задуманный самочинный захват. Но в то же время отрадно видеть, как люди просвещенные быстро разбираются в действительных обстоятельствах и ярко встают на защиту попранных прав культурных деятелей. Злоумышленники, по обычаю всех предателей, не останавливаются ни перед чем, готовы измыслить любую ложь и извратить каждое действие. Но каждый, кто хотя бы знает о присвоении ими чужих шер, тот может судить и о свойствах всего ими замышленного и яро выполняемого. В жизни культурных начинаний предательство является общеизвестным историческим фактом, как реакция сил противоположных. Но та же история человечества достаточно ясно говорит как о судьбе предателей, так и о нерушимом росте светлых культурных движений.