Надеюсь, папа получил мое письмо и что он окреп и повеселел. Теперь я буду писать ему чаще. Передай ему привет и скажи, что я хорошо справился с работой. Также передайте мои самые добрые пожелания Фреду, Мейбл и Фрэнку – каждому из них я напишу, как только устроюсь.
С нежностью, твой сын
Том.
Я договорюсь с букингемцами о пересылке моей почты.
P. S. Том предлагает написать эту строчку моим почерком, чтобы напомнить вам, что я не только жив, но и (как мне кажется) очень даже жив.
Поэтому уделите мне больше строк. Г. A. У. [Генри А. Уэсталл, дядя Томаса Вулфа, написал этот постскриптум.]
Первая и последняя части следующего письма были утеряны, но, очевидно, оно было написано Фрэнку Сессилу Вулфу, старшему брату Вулфа, в начале лета 1921 года.
Фрэнку Сессилу Вулфу
[Кембридж, Массачусетс]
[начало лета, 1921]
[…] Лично я всегда готов болеть за зрелищные, бегущие, крутящие, режущие команды, но Гарвард не близок к победе.
Все, что было сказано о некоторых выпускниках Гарварда, правда и даже больше, но я бы хотел, чтобы вы были здесь со мной на церемонии вручения дипломов и видели, как старые выпускники возвращаются на встречи выпускников. Это была самая красивая группа мужчин, которую я когда-либо видел. Настоящие. Должно быть, с ними что-то происходит после того, как они уезжают.
Полагаю, Эшвилл снова переполнен красивыми девушками. Они ничего, если на них можно просто смотреть, не разговаривая с ними, но стоит им открыть рот, и все пропало. Я убежден, что молодая девушка в Эшвилле (в возрасте 20 лет и старше) обладает мозговым потенциалом четырнадцатилетнего ребенка.
Есть одна вещь, которой мы смертельно боимся в Северной Каролине, – это показаться высокоумными. Если в разговоре с девушкой из Эшвилла вы употребите слово, состоящее более чем из одного слога, она закатит глаза, поднимет взгляд к небу и скажет: «Посмотрю это в словаре». Если вы случайно узнали год открытия Америки Колумбом, вы – книжный червь. Это немного преувеличено, но по сути верно.
А суть в том, что чертовски глупые мальчишки потворствуют девчонкам, ведут с ними свой глупый детский разговор и со временем сами становятся пустыми сосудами. Подумайте, какую пустую жизнь ведут молодые люди в Эшвилле. Пять танцев в неделю в течение всего лета по ночам на Паттон-Авеню весь день. Что это за имбецильные помои! Я не хочу делать из всех профессоров, но можно совмещать в жизни определенное количество цели и удовольствия и быть от этого лучше.
Если я приду домой и использую новое слово, а мальчики посмотрят друг на друга, подмигнут и скажут: «Ага, это сделал Гарвард», я скажу им, чтобы они шли к черту. Самое большое преступление, которое может совершить человек, – это поставить крест на собственном развитии из-за какого-то слабого желания казаться таким же тщеславным и поверхностным, как все остальные.
Мы уже достаточно долго кичимся своей южной красотой. Это глупо! Везде есть красивые девушки, тысячи их здесь, которые доказывают, что можно иметь не только красоту, но и мозги. Я говорю не об образовании, а об интеллекте – это совершенно другой вопрос. Здешние девушки из магазинов, как мне кажется, более умны, чем большинство южных девушек. У них есть определенные идеи, и видно, что они сами о чем-то думают. Лично я не считаю, что наличие мозгов у женщины умаляет ее очарование, хотя многие на Юге боятся этого больше, чем двойного подбородка.
У каждого города есть своя индивидуальность. Иногда я задаюсь вопросом, есть ли у маленького городка Эшвилл душа или он, как и его молодежь, поверхностен, тщеславен, не имеет значения. В Эшвилле есть хорошая пьеса – пьеса о городе, который никогда не жил обычной, здоровой, индустриальной жизнью, какой должен быть город, а вместо этого нарядился в прекрасные улицы и нацепил на себя отели, чтобы пить кровь у туристов. Хорошая пьеса о мальчике, который позволяет городу пить кровь у себя, который видит богатых туристов и их образ жизни и думает, что должен жить так же, который без энтузиазма и амбиций устраивается на работу, чтобы платить за проезд по ночам, и в итоге остается скучным, занудным, живущим месяц за месяцем парнем, пока не умрет. Город взял его. Осьминог затянул его в себя. Он высосал его молодость, надежды, идеалы, амбиции и оставил чистую рубашку. Мы с вами видели этого парня десятки раз. Я верю, что там есть пьеса. Во всем, что живет, есть пьеса, если бы только у нас была сила извлечь ее […]