Том
Джулии Элизабет Вулф
Кембридж, штат Массачусетс
14 января 1923 года
Дорогая мама:
Я получил твою открытку из Майами и был очень удивлен твоим внезапным отъездом из дома, но я очень рад узнать, что ты поступила очень разумно. По крайней мере, теперь ты можешь не заболеть простудой и быть подальше от сырой погоды; беда сильной простуды, какая была у тебя в начале зимы, в том, что она упорно держится из месяца в месяц, а при переменной температуре в Эшвилле это затрудняет выздоровление.
Это самая суровая зима из всех, что нам доводилось видеть. На днях я прочитал, что в Новой Англии этой зимой было двадцать четыре снегопада. За последнее время у нас было два снегопада, каждый более чем на фут (30 сантиметров). В одно время, когда на земле было восемнадцать дюймов, (45 сантиметров) начался сильный дождь, который продолжался достаточно долго, чтобы превратить этот снег в мокрую кашицу; затем снег замерз и был покрыт еще одним футом снега.
Сегодня прекрасный день, небо голубое, но я очень сомневаюсь, что мы увидим нашу Мать-Землю до весны.
Сегодня утром пришла открытка от Мейбл; она пишет, что вернется в феврале, но я искренне надеюсь, что ты будешь во Флориде до конца зимы, то есть до 15 марта. Польза для твоего здоровья и общего благополучия будет безграничной. Трудность, которую приходится преодолевать людям, много работающим, заключается в том, чтобы научиться отдыхать; невообразимые и безымянные страхи, что все идет не так, как надо, угнетают их; они спешат домой и, конечно же, обнаруживают, что дела обстоят точно так же, как они их оставили. Я уверен, что ты найдешь Эшвилл, участки в Гроув-Парке и О. К. Х. (Олд Кентукки Хоум – пансионат матери Вулфа) на своих же местах, вернешься ли ты сейчас или подождешь до середины марта. Я не думаю, что твое присутствие дома повысит цены на недвижимость в Эшвилле; конечно, приятнее будет подождать и вернуться, чтобы обнаружить, что твоя собственность удвоилась в цене.
Я получил книги; экспресс-доставка стоила 6 долларов и 8 центов, но я знаю, что это был единственный доступный способ их пересылки. Я очень рад, что получил их; я чувствую себя уверенно и комфортно, когда они у меня. Я люблю книги, думаю, даже больше, чем девушек. Ибо я устаю от девушек; я покидаю их одну за другой, чтобы никогда не возвращаться; но я никогда не покидаю свои книги, они – джинны и волшебники, готовые в любой момент исполнить мою просьбу. Кстати, я не встречался ни с одной девушкой с Нового года и за месяц до него.
Я постоянно читаю и пишу: в среду (послезавтра) я прочту классу свою пьесу полностью и тогда сообщу тебе их мнение. Я не пощадил ни себя, ни того, о чем писал: в некотором смысле я чувствую, что драматически выразил современный Юг: каковы будут достоинства пьесы [«Горы»], я не берусь сказать. Пожалуйста, поскорее отправь мне письмо, я надеюсь, что ты не будешь поспешно и необдуманно возвращаться домой.
Я здоров и немного прибавил в весе. Пожалуйста, следи за своим здоровьем и прими все возможные меры, чтобы обеспечить себе комфорт.
С любовью твой сын,
Том
Следующее письмо Вулфа к его кузине Элейн Уэсталл Гулд, дочери Генри А. Уэсталла, очевидно, было вызвано критикой «Добро пожаловать в наш город», которую она сделала по просьбе Вулфа.
Элейн Уэсталл Гоулд
[21 Троубридж Стрит]
[Кембридж, Массачусетс]
[14 января (?) 1923 года]
Моя дорогая Элейн:
Твое письмо было прочитано с большим интересом, и я возвращаю свою благодарность за многие ценные материалы, которые ты сделала. Я не думаю, как ты предполагаешь, что между нами есть какое-то фундаментальное различие в том, что такое пьеса; скорее, я думаю, есть недопонимание того, какую пьесу я написал, и того, о чем эта пьеса в первую очередь. Я не сомневаюсь, что, когда я перейду к критике, я столкнусь с теми же трудностями с другими людьми, и я знаю, что это трудность, с которой нужно считаться, поскольку я не могу надеяться на то, что смогу охватить широкую аудиторию, обладающую достаточным интеллектом.
Прежде всего, я хочу подчеркнуть, что пьеса не посвящена какой-либо проблеме – и уж тем более проблеме негров. Я ничего не пытаюсь решить, ничего не хочу доказать – мне не нужны решения.
Моя пьеса призвана дать представление об определенной части жизни, определенной цивилизации, определенном обществе. Меня не устраивает ничего, кроме целостной картины, меня не волнует ничего другого. Расовый аспект картины поначалу намеренно рассеян среди других элементов, он постепенно выходит на поверхность, пока в конце не заслоняет собой всю картину. Нет нужды уверять вас, жителей Юга, что роль, которую играет этот персонаж, не является непропорциональной. Это не так.