Два рождественских стихотворения
1. "внутри себя ..."
внутри себя
обрушиваясь в заснеженные города
за руку переводя самого себя
через мост за которым ничего нет
где ни одна сволочь не подойдет
к плачущему в темноте
не обнимет не скажет ты не один
подыши мне пожалуйста здесь и здесь
оттого и
он постепенно забывает человеческую речь,
языческие языки
приходится ему погружаться в придонные донные слои
в светящую слизь маленьких существ
новогодних цепных гирлянд отрастивших глаза и рты
ты плывешь у дна
ты говоришь вот я, твоя, совершенно одна
плачем отворяющая врата
замыкающиеся в темноте
но в конце концов подходит к тебе не та
не те...
2. "ты/я/он не плачь в темноте ..."
ты/я/он не плачь в темноте
над холодной землей летя
беззащитны как эти/те
каждый будет как бы дитя
черно-белой мучной зимой
с огоньками в складке одной
стеклянистый древесный лес
с неба сыплется порошок
хоть еловый а всё же крест
выпьем что ли на посошок
вышло времени нам в обрез
это очень нехорошо
черноватый стеклянный лес
раскрошившийся бурый лист
хромоногий седой лис
мокрый глаз и холодный нос
ты/я плачет и видит сны
запеленатый в темноту
руки-ноги лежат тесны
высыхает язык во рту
но однажды приснится сон
что выпрастывается из пелен.
кто подаст хоть какой знак
тот и станет ему мать
вот лежит он спеленат/наг
вот устал он кричать/звать
выходя из пелен/тел
разевая кружок рта
но приходят всегда не те,
не та.
"Гиваргизов с женой преодолевают перевал..."
Гиваргизов с женой преодолевают перевал,
Оказывается в долине, где еще никто никогда не бывал,
По крайней мере, из пришлых. Негде стать на постой,
Окна в сельпо заколочены досками, косым крестом,
Старухи прячутся по домам. Запирают дверь.
Никто не хочет продать путешественникам хлеб, овечий сыр,
К вечеру пастухи возвращаются с гор,
Окружают, трогают вещи, заводят вежливый разговор,
Говорят, какая красивая палатка, коврик какой, ай!
Слушай, продай палатку, коврик тоже продай,
Отдай, подари,
Всё равно ведь не доживешь до зари,
Говорят, видишь вон того с ружьем?
Это мой кум, ночью найдем, отберем, убьем,
Гиваргизов с женой уходят, ночуют в холмах,
Видят, как мимо всадники скачут впотьмах,
Но их не находят...
Впереди перевал Ухтыж, позади перевал Ызгрыз,
В бледном утреннем небе ястреба крест повис,
Рассвет скользит, разглаживая фиолетовый шелк долин,
По правую руку — Тибет, по левую — Северный океан,
Воздух не населен.
Нет никого в воде и пуста земля
Древних богов здесь больше не кормят, не веселят,
Древние боги спрятались в толще скал,
Ибо нет никого, кто бы их ласкал.
Но иногда, ни с того ни с сего Гиваргизов с женой
Чувствуют — кто-то стоит у них за спиной,
В совершенно пустых местах.
Когда человеческий род покинет эти края,
Кто придет им на смену? Разумные муравьи,
Крысы с ловкими пальцами? Думающие сурки?
Их мелкие боги, тотемные предки, мудрые старики...
Кто-то невидимый наблюдает из-под руки,
Как Гиваргизов с женой ставят палатку у темной реки,
Разводят костер, раскладывают спальники, рюкзаки,
Солнце в зените. Пятна белого света
В темно-синее небо отбрасывают ледники.