Он вернулся к машине и достал из салона две сумки с продуктами, как вдруг подъехала Лаура на своем старом сером автомобиле. Она выпрыгнула из него и стремительно направилась к Райану. На ней было белое платье без рукавов с рисунком из спелых вишен и белые сандалии без каблуков. Волосы завязаны на затылке в хвост, перетянутый красной лентой.
— Как? А где багровые панталоны? — ехидно поинтересовался он.
Впрочем, как он и ожидал, она не обратила на его слова никакого внимания.
— Я только что встретилась с Кэлом Бантоном, и он рассказал мне о том, что ты сделал.
Следовало догадаться, что Лаура узнает обо всем до того, как на контракте просохнут чернила. Райан поднял сумки, закрыл дверцу автомобиля, включил сигнализацию, еще раз напоминая себе, что не нужно более этого делать, и направился к дому.
— Вот еще новости! — бушевала Лаура, топая за ним. — Проклятье! Теперь ты купил Кардиньяр и переезжаешь сюда? Так, что ли?
— Не совсем, — сказал Райан, осторожно держа сумки и доставая ключ из кармана. — Краткосрочное соглашение устраивает и покупателя, и продавца, так что Кардиньяр принадлежит мне на две недели.
— Как ты мог!
— Мне казалось, что я должен воспользоваться шансом. Мне нужно видеть твою дочь здесь, в доме, а не когда она в школе или у подруг или занята выполнением чрезвычайно важного домашнего задания.
Лаура беспечно проигнорировала его колкость.
— Кэл Бантон также сказал, что ты советовался у него, как управляться с домашним скотом. Ты серьезно думаешь поработать здесь?
— Да, серьезно.
— А что ты знаешь о фермерском труде?
Не обернувшись, он открыл дверь и вошел в пустой дом.
— Я многое знаю о сельском хозяйстве. К слову, я привез в Австралию документ о большом значении для экономики Австралии хлопковой промышленности в юго-восточном Квинсленде. Нет ничего перспективнее, чем освоение природных ресурсов, для развития нашей экономики.
Только дойдя до кухни и поставив сумки на скамью, он понял, что Лауры нет. Высунув голову в коридор, Райан обнаружил, что она стоит перед домом вне себя от злости. Бросив ключи на скамью, он подошел к двери.
— Продолжай, продолжай! — Лаура подбоченилась.
— Я с удовольствием приму от тебя любой совет, — произнес он, зная, что это рассердит ее еще сильнее.
— Чтоб тебя! — выпалила она.
Райан рассмеялся. Она казалась такой милой в своем соблазнительном платье — с хорошеньким личиком, этой провинциальной прямотой и вспыльчивостью.
Она скрестила руки на груди, не в силах успокоиться.
— Раз уж ты хочешь совета, то Кардиньяр — не место для любительской фермы!
— У меня нет намерения устраивать любительскую ферму, Лаура. Я никогда не бросал дела на полпути. Все или ничего — единственный способ жить. Я чувствую, что ты такого же мнения.
— Ну, это просто превосходно, — проговорила она внезапно очень спокойно. — Но я должна предупредить тебя: здесь ранее жили люди из города, и они не задерживались более шести месяцев.
И они оба вспомнили Уилла, который прожил в Кардиньяре два месяца, а потом умер от укуса змеи. У Лауры вытянулось лицо, и Райан почувствовал, что она молча просит у него прощения.
— Войди в дом, Лаура. Не обещаю, что пробуду здесь шесть месяцев, но до тех пор мне вес равно нужно куда-то положить продукты. Я уверен, ты с удовольствием подскажешь, как их хранить.
Она сжала губы — раскаяние противоборствовало с мятежным духом. Потом пристально посмотрела на него и, отметив чистые ногти, отглаженные джинсы, начищенные ботинки, взглянула ему в глаза — мятежный дух победил.
— Мне жаль, ковбой, — сказала она, акцентируя последнее слово, — но я не думаю, что ты задержишься и на шесть недель. Яркие огни большого города позовут тебя обратно. Не одежда делает мужчину мужчиной, дорогой.
— А отчего просто не надеть костюм и галстук? Если только ты не пытаешься произвести впечатление иначе, — проговорил он, и она покраснела. — Ты слышала фразу «Одевайтесь для той работы, которую вы желаете получить, а не для той, какую имеете»?
С обиженным видом она подошла к своему автомобилю, села за руль и через минуту исчезла. Он бы последовал за ней, но увидел, как к дому подъехал запыленный фургон с надписью «Антиквариат».
— Мистер Гаспер? — проговорил водитель, вытаскивая что-то тяжелое из фургона.
— Это я, Билл, — сказал Райан, заметив вышитое на рубашке имя водителя, пожал ему руку и кивнул его помощнику.
— Так куда вам отнести саркофаг?
— Что, простите?
— Саркофаг. Деревянная громадина, в которой будет стоять семейный сервиз мистера Гаспера. Это подарок от миссис Гаспер-Джексон.
Райан прошлым вечером сообщил сестре Сэм о маленькой Хлое и упрямой Лауре Сомервейл и о своих планах насчет Кардиньяра. Сестра настояла на том, чтобы прислать ему подарок на новоселье — нечто в деревенском стиле. Будто проживание в этом огромном доме само по себе не напоминает деревню. Тем не менее подарок был символический, означавший: Сэм понимает брата и одобряет его поведение.
Райан мгновенно отвлекся, увидев, как отодвинулась кружевная занавеска на окне коттеджа по соседству. Он попросил Сэм не говорить пока родителям и сестре Джен о Хлое и Лауре. Будучи терпимыми и понимающими людьми, они приехали бы. А сейчас пока не время для этого.
Он снова посмотрел на коттедж — занавески на окне колыхались. Слегка улыбнувшись, Райан проследовал за неуклюжим громадным буфетом, который несли в его новый дом.
Застыдившись того, что ее заметили подсматривающей, Лаура стремительно направилась в кухню, чтобы спрятаться там.
Еще подростком, живя с отцом, она быстро поняла, что если хочется чего-нибудь повкуснее, чем яичница, то это она должна приготовить сама. Скоро кухня стала для Лауры местом, где она могла помечтать, отогнать мрачные мысли и заодно реализовать в готовке свои самые возвышенные фантазии. Вот и сейчас ей, например, очень хотелось намять кому-нибудь бока!
Через пятнадцать минут шоколадный пирог уже стоял в духовке. Она успокоилась и, прислонившись к скамье, уставилась в окно. Она осмотрела свой участок земли в пять акров — холмистый загон для кроликов, фруктовые деревья, плоды на которых почти созрели, низинную запруду, где откармливаемая Хлоей любимая корова Ирмела пила воду в тени дерева.
Кажется, Райан Гаспер не собирается исчезать из ее жизни. Скоро ей придется поговорить с Хлоей. Собственно, к этому разговору Лаура готовилась с того дня, как родилась ее малышка.
У нее вдруг все сжалось внутри. Шумно шмыгнув носом, она направилась в спальню переодеться. Остановившись, поймала свое отражение в зеркале, что в конце коридора, волосы растрепаны, платье помято и испачкано какао.
Она вышла из дома только для того, чтобы отвезти Хлою в школу. Можно было одеться в старые джинсы, футболку и сандалии. Но нет! Она думала, что может встретиться с ним. Из-за него она должна теперь хорошо выглядеть, казаться нежной и заботливой матерью. Его семья влиятельна и при желании может забрать у нее Хлою!
Она наклонилась вперед, наложила немного румян на щеки и заворчала на свое отражение в зеркале.
— Конечно, ты оделась так не для того, чтобы выглядеть заботливой матерью. Ты — мать-одиночка, чахнущая на вершине холма. Одна улыбка городского парня — и ты отправляешься в дальние уголки шкафа в поисках женственной одежды. Ты безнадежна, Лаура Сомервейл!
Когда-то они много разговаривали с Уиллом.
Лаура рассказывала об умершем отце, Уилл — о своих отношениях с чересчур успешным старшим братом. По рассказам Уилла она представляла Райана потрясающим, уверенным в себе мужчиной.
— Прибавь, что он — упрямый, раздражающий и заставляющий разочаровываться в своих силах! — завопила она своему отражению в зеркале.