Они крепко обнялись, и долгим поцелуем завершили этот такой короткий отрезок жизни, который они провели вдвоём.
9
Через три дня и Степан отправился к себе домой. Эти последние дни он провёл как будто в тумане. Неотступные мысли преследовали его и днём и ночью. Что-то было не так. Никакой логике не поддавалось то, что с ними случилось, и то, как они расстались. Вроде бы не было никаких надежд на какое-то продолжение, развитие. Случилось именно то, чего опасался Степан, и чем он пренебрёг. По здравому рассуждению надо было просто всё забыть, оставить в прошлом, не думать и не вспоминать. А он не мог.
Всякие мысли лезли к нему в голову, независимо от его желания. «Не накручивай себя, – пытался он угомонить своё сознание, – рассуждай трезво и спокойно. Тебе же было хорошо, да и Свете тоже. Вот и ладненько, и больше об этом не слова!» Но мысли опять и опять возвращались к нему. Он постоянно думал только о ней, и ни о чём другом больше думать не мог. И только во сне он успокаивался, так как во сне она была всегда рядом с ним, и ему становилось от этого тепло и покойно.
Возвратившись домой он ещё некоторое время находился всё в том же состоянии, но работа и домашние заботы как-то отвлекали его. И только вечерами, перед сном он опять возвращался к мыслям о ней. Ему очень бы хотелось узнать, что же думает и чувствует в то же время она.
И тогда он написал ей первое письмо по безликому адресу «Главпочтамт, до востребования». Письмо получилось сумбурное, бестолковое, непоследовательное и безрассудное, как крик о помощи непонятно в чём. Он понимал, что написал что-то совершенно несуразное, и даже не стал его перечитывать. По дороге на работу он бросил письмо в ближайший почтовый ящик.
10
Потянулись часы, дни и недели ожидания. За это время он написал ещё несколько писем. Они были уже более спокойные и осмысленные. В них он рассказывал о своих переживаниях, и просил прислать хоть какой-то ответ.
Через полтора месяца к нему вернулось первое его письмо с отметкой, что данное почтовое отправление не было востребовано адресатом, и потому возвращается отправителю. А затем с той же периодичностью, с которой он отправлял следующие письмо, они стали возвращаться к нему с такой же пометкой.
Степан отправил ещё несколько писем, но всё, что он сказал ранее, ему повторять не хотелось, а ничего нового он сказать не мог, да и не хотел. Постепенно боль утихала, обида проходила, огонёк зажжённый когда-то стал угасать. Он ещё вспыхивал временами, но всё слабее и слабее. Он написал ещё несколько писем, но и они вернулись к нему непрочитанными.
Так прошёл целый год, и у Степана скопилась увесистая пачка вернувшихся писем. Это был как раз тот день, когда они распрощались год назад. Степан перевязал все письма ленточкой и соорудил небольшую бандерольку. Адрес был тот же – Москва, Главпочтамт, до востребования, а в качестве обратного адреса он написал почему-то Санкт-Петербург, Главпочтамт, до востребования.
На почте Степану сказали, что такой обратный адрес не допускается по правилам, но тот доплатил ещё сколько-то денег, и работница согласилась принять бандерольку.
«Вот и всё, – подумал про себя Степан, – с этим покончено раз и навсегда, и письма ко мне уже никогда не вернутся». Но вот здесь он ошибался.
11
Годы побежали чередой, принося и радости, и огорчения, и новые встречи, и новые расставания. Степан наконец встретил девушку Марию, которая очень ему приглянулась, и которая совсем не напоминала ему Светлану. Они недолго ходили вокруг да около, а решительно бросились в объятия друг друга, и вскоре слились в единую ячейку общества. У них в своё время появился очаровательный мальчишка, которого они назвали Петей, так как, думая о его будущем, понимали насколько солидно будет звучать Пётр Степанович.
Парень рос смышлёным и самостоятельным. Родители только чуть-чуть подсказывали ему направление, в котором надо двигаться, а остальное он додумывал и делал сам. И учился он хорошо, и даже отлично, и руки у него росли из правильного места. В общем, парень был хоть куда, на радость родителям.
Мария была отличной хозяйкой, мастерица на все руки – и шила, и вязала, и готовила отлично. Всё успевала, а Степан всегда был у неё на подхвате, а в сложные моменты мог подменить её и на кухне, и в других домашних делах. В общем и целом, жили они отлично. Умели и работать, и отдыхать, а трудности, без которых не обходится ни одна семейная пара, преодолевали в дружбе и согласии. Оба умели принимать и прощать. Секретов у них друг от друга не было, или почти не было.