Всевышний масштаб –
Зарождение и грехопадение –
Ремарка и вотермарка –
Все это Граф когда-то вещал в своем видео на широкую аудиторию, но было и нечто другое, что выбивалось из общей картины, заставляя его в краткие моменты передышки задаваться вопросом – к чему это вообще здесь находится?
«Наличие этой девицы рядом, уничтожило настроение зародыша Стеффи на корню» - Артем ничего подобного никогда не говорил. В его словах фигурировал зародыш, над которым смеялась Хромова и все остальные блогеры, но там все было совсем по-другому!
Впрочем исправить ничего из написанного Артем не мог при всем желании, потому как когда в очередной раз пытался расшатать путы или как-то иначе освободиться – случайно смахнул со стола ручку, а та упав на пол, откатилась куда-то в темноту, скрываясь из вида.
Вибратор вновь включается, пока Артем сжимая руки в кулаки, с силой вцепляется в шарик кляпа зубами, стараясь не издать ни единого звука. Этот бой заранее проигран, а потому мыча болезненный стон наслаждения, молодой мужчина в красках рисует образы в своей голове – все о том, что он сделает с Хромовой, когда наконец-то освободится.
«Она так просто не отделается и уже я буду делать с ней, что захочу!» - только это и утешает, одновременно мешая собраться и прислушаться к приближающимся шагам.
Артем вздрагивает от испуга и неожиданности, когда некто прихватывает его за загривок, оттягивая голову назад. Помимо приглушенного стона пространство комнаты оглашает возглас затравленного удивления.
- Скучал? – слышится тихий насмешливый женский голос, пока Соня стоя рядом, смотрит на парня снизу вверх, наблюдая, как удивление и беспокойство в чужих глазах перерождаются в ненависть и ярость. Не скрывая, что наслаждается этим, девушка сжимает влажные волосы Графа крепче, пока тот пытается мотнуть головой или хоть как-нибудь отстраниться, избежав любого контакта, во время этих своих тщетных попыток возмущенно зло мыча.
Прохладный взгляд соскальзывает с лица парня, искаженного удовольствием и злостью, чтобы мимолетно мазнуть по столу с нетронутым листком заданий. Ручки не видно, но если бы Граф желал обрести хоть какую-то надежду на то, чтобы покинуть это место, то наверно бы уже начал писать кровью или иными жидкостями, так обильно вытекающими из его тела сейчас.
- Тёма, - давя жестокую улыбку, Соня вновь смотрит на своего пленника, - Мне начинает казаться, что ты наслаждаешься моей компанией и просто не желаешь ничего менять.
Пальцы расслабляются, более не держа парня за волосы, Хромова лениво ослабляет ремешок кляпа на затылке Графа, позволяя приблуде соскользнуть на шею.
- Сука, ты пожал… - но Артем не договаривает, ловкие девичьи пальцы с неимоверной силой наматывают ремешок так, что шарик упирается в адамово яблоко. Давит, мешает дышать, не то, что там продолжить свою пламенную речь.
- Плохой, плохой мальчик, - продолжая душить парня, Соня поднимает вторую руку так, чтобы пленник увидел, что же она держит. Пальцы коварно крутят колесико мощности на пульте так, что дергающийся Артем получает сильнейшую вибрацию в прямой кишке, заставляющую ломаться все преграды в голове и корежить тело будто бы в припадке.
Противиться, превозмогать, противостоять – нет никаких сил. Голова отказывается работать, сознание меркнет.
Перед глазами черные точки пляшут безумный танец смерти, легкие горят от недостатка воздуха, а пальцы сжимаются в кулаки до побелевших костяшек.
«Унизительно кончать не членом!» - навязчивая мысль царапает стенки черепа загнанным зверем, пока по телу проходит сладкая судорога, а искусанные припухшие губы приоткрываются, чтобы выпустить в пространство ликующий стон удовольствия. Но все внезапно прекращается. Ремень от кляпа больше не душит, а тонкий девичий пальчик крутит колесико мощности назад, полностью выключая вибратор так, что вместо сладострастного стона Артем униженно скулит, всем своим видом требуя продолжения. В уголках глаз собираются слезы, что тут же срываются с острых ресниц, щекоча алеющие от стыда щеки. Всего лишь полностью раздавлен.
- Ты жалок, - вбивает последний гвоздь в крышку гроба чужой гордости София ледяным смешком, и будто бы теряя интерес к своему униженному узнику, отходит в сторону, изучая ожившую, переползающую со стены на стену тьму.
Удивительное дело – сейчас она не чувствовала былого упаднического настроения, ничто не давило на душу, не хотелось лечь и валяться на кровати безвольным трупом. Но вряд ли подобное лекарство от хандры девушка могла посоветовать хоть кому-нибудь.