Прохаживаясь вдоль стены, слыша позади себя сдавленные рыдания, Соня вдруг остановилась, понимая, что яма изменилась. Раньше здесь были просто шершавее каменные стены с одним единственным входом-выходом, но сейчас вдруг появился светлеющий проем, будто бы открылась доселе тайная дверь, явив взору другую, чужую яму. Там горел красный свет, в центре угадывался сидящий человеческий силуэт. Прищурившись, девушка смогла рассмотреть хлипкого парня в очках, что также был прикован к столу, но и в то же время был полностью одет. Однако в эмоциональном плане знакомый незнакомец копировал Графа. Все та же безысходность, отчуждение и почти смиренность. Разве что запретным удовольствием здесь даже не пахло. Возле парня на столе лежала пирамида из одних и тех же книг. В ярко-оранжевой обложке угадывалась «Осенняя сказка».
Всхлипывая, парень отрывал листы из распахнутой перед собой книги, дрожащими тонкими пальцами мял их и засовывал себе в рот, нехотя жуя, давясь, но через какое-то время -проглатывая. Подняв покрасневшие глаза, узник вдруг заметил Хромову в проеме. Вздрогнув, он оживился.
- Пам…те, - первое слово было непонятно из-за набитого скомканными страницами рта, но вот проглотив свое творение, что буквально застряло в горле, мужчина пару раз ударил сжатым кулаком себя в грудь, после чего жалобно проблеял, - Помогите… Помогите!
Он бы еще что-то сказал, но тут же зарыдал, испуганно таращась куда-то левее самой Сони. Послышались тихие шаги, к проему подошел Энтони. Они ничего не сказали друг другу, обменявшись мысленным диалогом. Холодный взор Юлая был встречен равнодушным Софии. Два монстра, два мучителя встретились на одном поле. Быть может, им стоило поменяться жертвами или оставить все, как есть сейчас? Ответ был очевиден. По-детски дурной Граф не интересовал Антона, а от одного упоминания о Полярном – Соню начинало подташнивать.
Скрипнула темнеющая дверь, пока глядя на Соню, Антон притворял ту перед лицом девушки. Скулеж замученного своими собственными текстами писателя еще некоторое время был слышен за стеной, пока не растворился в воздухе безвозвратно. Потеряв к находке интерес, девушка вернулась к притихшему Артему, раздумывая, что же с ним еще такое сделать, чтобы парень выучил значение слов, которые так храбро применял в повседневной жизни. А может дело совсем в ином? Может ей просто нравится его унижать и мучить?
Нахмурившись, девушка подошла к сидящему Графу, доставая из кармана ключ. Артем не поверил своим ушам, когда услышал скрежет поворачивающегося в скважине ключа. К стулу его больше не приковывали, наручники распахнулись на натертых до красноты запястьях.
«Убью!» - запульсировала в голове мысль, а взор заволокло красной пеленой ярости. Он не помнил, как встал и добрался до Хромовой, чуть не падая на дрожащих ногах. Девушка не пыталась сбежать, она даже не закрылась руками, когда он замахнулся на нее кулаком. Вся его сущность требовала возмездия, а тело все еще помнило запретное удовольствие, сладко сжимаясь и дрожа. Кулак так и не достиг своей цели, Граф не услышал желанного хруста кости или стон боли Хромовой, вместо этого он замер, вдруг поняв, что долгожданное освобождение совсем его не радует. Он так мечтал о свободе, но получив ее - испытал какую-то горечь обиды и вселенское разочарование. Почему так? Не потому ли, что вкус к жизни уже некоторое время назад для молодого человека был потерян? Восторг и удовольствие Артем испытывал, когда только начинал быть блогером. Когда его аудиторией были в своем большинстве дети, что заглядывали в рот, принимая на веру все, что бы он ни говорил. Вот только когда другие блогеры заинтересовались контентом его видеороликов, когда начали обсуждать, хейтить, смеяться, издеваться… Как бы он не храбрился, как бы не говорил, что ему все ни по чем, что все жестокие слова и насмешки совершенно никак не задевают, потому что он выше всего этого; как бы он не смеялся над другими, не делал стебные разоблачающие видео – как только запись заканчивалась и играть на публику уже не имело никакого смысла, Артем закрывался в себе, желая спрятаться и больше никогда не видеть людей, не взаимодействовать с ними. Радость не приносили игры, вкусная еда, фильмы. Удовольствие не приносило ничего, кроме…
- И это все? – упавшим голосом спросил Артем, глядя на стоящую рядом Соню, что смотрела на него с явной прохладцей, но ведь он помнил, как ей самой нравилось то, что она совсем недавно делала.
- Да, ты свободен, - ответила девушка, указывая подбородком в сторону темнеющего выхода, сложив руки на груди и прикидывая, чем теперь будет себя развлекать?