— А ты не боишься, что мы найдём и заберём себе драгоценности? Зачем нам процент от стоимости, когда всё будет на руках?
— Не боюсь, потому что верю, что парюра Крошинских приносит удачу только нам, а другим людям грозит несчастьем.
И так уверенно произнёс, что я невольно повернулся к Ларьке и перехватил её полный недоумения взгляд. Да-да, зайка, я тоже удивлён не меньше твоего. Виталий производил впечатление успешного дельца, но никак не экзальтированной барышни, обожающей спиритические сеансы и мистическую чушь под дым из курительниц.
Но, с другой стороны, клиент платит, и он же заказывает музыку. Хорошо, что Виталий нам доверяет. В нашей сфере деятельности один плохой отзыв — это крах. Потому что репутация очень много значит для людей, которые могут себе позволить покупать и коллекционировать дорогие предметы искусства.
Так что заключим договор на поиски, поищем, а если и найдём, то всё передадим Виталию. Нам чужого и не надо.
— Я тогда оставлю вас на пару минут, попрошу Костю подготовить дополнительный договор. А вы с Иларией Алексеевной договоритесь, когда мы сможем подъехать и ознакомиться с картинами в твоей коллекции.
И уже у самой двери вспомнил:
— Может, чай, кофе?
— Нет, не стоит, — Виталий покачал головой.
Договор типовой, заключили быстро. К теме суеверий больше не возвращались. Илария составила акт, договорилась с Виталием на среду о встрече и собралась уходить.
— Илария Алексеевна, а вас я попрошу остаться.
В голове прямо зазвучала музыка из сериала про Штирлица. Папин любимый фильм был до того, как его раскрасили. Цветной вариант отец не любил всеми фибрами души.
Попрощавшись с Виталием и проводив его до дверей, я вернулся в кабинет.
— Картину домой заберёшь? — спросил, глядя, как методично и сноровисто Илария упаковывает полотно в бумагу.
— Да, не думаю, что возникнут вопросы и трудности. Но, если что, приглашу Семёна Аркадиевича к себе.
— Я отвезу.
— Зачем? — И прямо столько удивления в голосе.
— А ты картину на такси собралась везти?
— Нет, мне Костик всегда помогает. Его и попрошу.
Это был нокаут. Где были мои глаза и мозги все эти годы, что я даже не замечал таких дружественных отношений между Костиком и Иларией? А вот теперь аж зло берёт, что он был у неё в квартире, а меня она вчера даже не пригласила.
— Сам отвезу, — буркнул я и направился за курткой к шкафу.
— Но я не домой. Я потом за картиной заеду.
— С тобой покатаюсь. На сегодня работа окончена.
Я подтолкнул Ильку в коридор, щёлкнул дверным замком и крикнул Костику в открытую дверь кабинета:
— Младший, ты за старшего. Мы уехали. На вернисаж три пригласительных достань. Иларию Алексеевну выведем в свет. Семён Аркадиевич, до завтра.
И, выхватив у Ларьки из рук картину, взял девушку за ладошку и, как на буксире, потащил к машине. А то кто её знает, сейчас как вырвется и побежит, а мне догоняй. А я не в том уже возрасте, чтоб так долго окучивать девушку. Самое длительное ухаживание за всю историю моих похождений!
Обычно девушки сами на меня вешались. Это всегда устраивало. Зачем совершать ненужные телодвижения, если итог будет один — приятное времяпрепровождение в постели, ну или не в постели, но тоже не менее приятное. Когда годам к двадцати пяти мне стало казаться, что я не мужчина, а шкаф для вешалок, я стал девушек фильтровать. Выбирать только «богинь» или ну очень аппетитных «красотуль». И устраивать что-то типа проверки. Те из дев, что согласны были пройтись со мной в койку в течении суток после знакомства, отсеивались из-за неустойчивости. Те же, что продержались сутки, удостаивались чести пройти во второй отборочный тур. Приглашались в святая святых по мнению самих девушек — постель! По итогам отбора я уже решал, стоит ли девушка того, чтобы с ней продлевать отношения, или поискать новенькую.