Ю. Медведько
Питирим Сорокин за 90 минут
ВВЕДЕНИЕ
Самый модный из современных теоретиков «мировой системы» американский социолог И. Уоллерстейн, выступая в 1996 году в Российской Академии наук в Петербурге, заносчиво заявил, что в России социологической науки никогда не было. Однако в дальнейшем, не замечая анекдотичности ситуации, упомянул, что его первая научная статья была посвящена социологии Питирима Сорокина. Видимо, Уоллерстейн не знал, что Сорокин, профессор Гарвардского университета, президент Американской социологической ассоциации, труды которого он изучал и анализировал, всегда считал себя воспитанником и продолжателем русской социологической традиции, к которой он приобщился, будучи студентом Императорского Санкт-Петербургского университета.
«Ыджыд морт» — так называли Питирима Сорокина его земляки зыряне, чьего роду и племени и был этот «Большой человек», поднявшийся с низшей «ступени» русского общества до вершин ученого мирового уровня.
ПРОИСХОЖДЕНИЕ И РАННЕЕ ДЕТСТВО
О своих корнях Питирим Сорокин говорил и писал очень мало. Скорее всего, виной тому были весьма неглубокие знания по этой части. С самого рождения его ожидала судьба бродяги — «перекати поле», начавшего свое путешествие на лесных тропах Севера России и закончившего на хайвэйях Соединенных Штатов Америки. Поэтому в разных источниках данные и о дате, и о месте рождения Питирима Сорокина расходятся. Так, дату своего рождения сам Сорокин считал и везде указывал как 21 января 1969 года (по старому стилю), хотя в записи турьинской Воскресенской церкви значится 23 января. Эту путаницу внес, судя по всему, отец Питирима — Александр Прокопьевич Сорокин, который посчитал, что раз сына нарекли в честь одного из трех усть-вымских святых епископа Питирима, день поминовения которого отмечали как раз 20 января, то значит и мальчик родился примерно в это время.
Об Александре Прокопьевиче Сорокине известно, что происходил он из сословия русских мещан. Родился и вырос он в Великом Устюге. В то время этот древний город играл важную культурную, религиозную и политическую роль в истории северо-восточной Руси. И, кроме того, был центром многих искусств и ремесел. Не удивительно, что родители определили Александра в ремесленно-художественное училище. Цех, в котором обучался молодой человек, находился под опекой Стефано-Прокопьевского братства. Поэтому, когда Александр закончил обучение и получил диплом (а к нему и нагрудный знак, где на голубом фоне золотыми буквами удостоверялось, что «Александр Прокопьевич Сорокин — золотых, серебряных и чеканных дел мастер»), молодой специалист был откомандирован братьями в Коми край для распространения христианства и усиления влияния церкви на народы Севера.
Вот как сам Питирим Сорокин описывает край, в котором ему суждено было появиться на свет:
«Эта местность в основном состояла из первозданных лесов, тянущихся на сотни верст во всех направлениях. В то время они еще не были испоганены „цивилизацией“. Подобно маленьким островкам в море, затерялись в этих лесных массивах села и деревушки коми народа. Две великие реки — Вычегда и Печора — со своими притоками несли через страну прозрачные, как хрусталь, воды. Их бурное течение омывало красивые песчаные пляжи, крутые холмы, благоухающие пойменные луга, деревья и кусты, растущие вдоль берегов…
На земле, покрытой белым красивым мхом — ягелем, стояли тысячи высоких и стройных сосен, подпирая небо, то тихие и загадочные, слоено-забывшиеся в молитве, то шумящие и раскачивающиеся, как бы сражающиеся с яростной вражьей силой. Многие и многие часы я провел в этих соборах живой, природы, очарованный их величием, таинственностью и Богом данной красотой».
Вот в этой земле обетованной, среди первозданной чистоты, и повстречал молодой мастеровой Александр свою суженую — Пелагею. Она покорила его своей необыкновен ной красотой и кротостью характера. Молодые люди поженились и теперь уже вместе странствовали по деревням и селам Коми края, где Александр промышлял своим ремеслом, починяя церковную утварь. Вскоре у молодой четы появился первенец — Василий. Глава семейства, благодаря своему умению, честности и надежности, очень быстро прослыл настоящим мастером. Ему с легкостью удавалось заполучать крупные подряды, и семья, хоть и не «жировала», но и не бедствовала.
В 1888 году Сорокины остановились зимовать в селе Турья Яренского уезда Вологодской губернии в доме учителя местной гимназии. 23 января 1889 года (4 февраля по новому стилю) Пелагея родила второго мальчика, которого нарекли Питиримом.
С наступлением весны все семейство снова двинулось в путь. Так и двигались они от деревни к деревне, от церкви к церкви.
«Церковь в каждой деревне возвышалась над всеми другими строениями. Ее колокольня с голубыми куполами парила высоко над селом, и белокаменное здание под зеленой крышей было видно с расстояния в несколько верст».
Жизнь была размеренной, ясной и понятной.
«Общинные мораль и нравы коми основывались на обычаях золотого века, десяти заповедях и взаимопомощи. Эти нравственные принципы рассматривались как данные свыше, безусловно обязательные и императивные. В качестве таковых они составляли основу человеческих взаимоотношений не на словах, а на деле… Избы крестьян не имели замков, поскольку не существовало воров. Серьезные преступления, если и случались, то очень редко, и даже мелких правонарушений было немного. Взаимопомощь являлась обычным делом, организующим всю жизнь крестьянской общины»,
— так характеризовал Питирим Сорокин, уже будучи состоявшимся мыслителем, атмосферу человеческого бытия, в которой зародилась и дала первые ростки его жизнь.
Но в полной мере насладиться гармонией человеческих отношений Питириму не было суждено. Виной тому стала скоропостижная смерть матери в 1894 году, которая так и не оправилась после рождения третьего сына — Прокопия. Как утверждает сам Питирим Сорокин, «со смерти матери начинаются мои осознанные воспоминания. Сама эта картина все еще жива в моей памяти и обособленна от всех последующих событий. Я не помню, что происходило непосредственно после этого трагического пролога к драме моей жизни, но дальнейшие годы запечатлелись достаточно четко».
А непосредственно после смерти Пелагеи Васильевны произошло следующее: маленького Прокопия забрала к себе тетка Анисья (старшая сестра Пелагеи), которая жила с мужем Василием Ивановичем Римских в маленькой деревушке Римья, на берегу реки Вычегды. Питирим и Василий же остались с отцом.
Александр Прокопьевич продолжал вести кочевой образ жизни и теперь постоянно брал сыновей с собой на работу, приучая их к своему ремеслу. Все вместе они занимались осветлением канделябров и крестов, иконописью, росписью стен и потолков, внешней окраской церквей. Здесь впервые стали проявляться разнообразные таланты маленького Питирима.
Необычайно впечатлительный и восприимчивый, от природы наделенный художественным воображением, он стал жадно впитывать ту своеобразную атмосферу, которая присуща русским православным храмам, где, по утверждению академика Д. С. Лихачева, все говорит о чем-то ином, тайном, скрывающимся за многочисленной церковной утварью.
Вот это «тайное», «иное» и увлекало маленького зырянина.
И в дальнейшем, возмужав и получив колоссальное образование, Сорокин неизменно будет стремиться разгадать в пестром потоке больших и малых событий их глубинный, внешне не явный смысл.
Но это будет потом, а пока юный Питирим бродил со своим неутешным родителем и старшим братом Василием по деревням и селам Коми края. Помогал отцу в его ремесле, играл и дрался с деревенскими мальчишками. Так прошло почти 7 лет. За это время неизбывная тоска по умершей суп руге окончательно подорвала душевное здоровье Александра Прокофьевича. А чем на Руси врачуют сердечные раны?