С тех пор я стала пускать их вместе каждый день. Кинули, видно, обиду ещё помнила. Держалась так, как будто не замечала рысёнка, а рысёнок хотел познакомиться ближе. Но познакомились они не скоро. Много прошло дней, прежде чем начали мои питомцы играть. Сначала осторожно, не дотрагиваясь друг до друга, на расстоянии. Выскочит Таска из-под шкафа, словно ураган налетит на львёнка, вот-вот, кажется, сшибёт, но в последний момент останавливается и издаёт звук, напоминающий отрывистое «гм». Обозначал он ласковый окрик. Таким звуком мать перекликается со своими детёнышами, а Таска предупреждала Кинули, что не хочет ей сделать больно.
Бывало, находясь со своими питомцами, я приглядывалась к их движениям, прислушивалась к звукам, старалась их понять, разобраться в них. Иногда мне это удавалось.
Почему так шумно подбегала к львёнку Таска? Почему обязательно со стороны морды? Может быть, она иначе не может? Нет, лапки Таски умеют скользить тихо, неслышно для самого тонкого слуха, и на врага нападает она сзади. Но ведь это не враг! Однако и не товарищ! Они ещё мало знакомы друг с другом, не доверяют. Львёнок может испугаться, ударить, надо его предупредить. И Таска предупреждает. А я сижу, смотрю и думаю: «Пригодятся эти наблюдения в жизни. Если нужно будет познакомиться со зверем, поступлю так же». Да, иногда есть чему поучиться и у животных! Я продолжаю наблюдать, продолжаю учиться.
С каждым днём они подходили друг к другу всё смелее и ближе. Играли обычно так. Таска нападала на Кинули. Ловкая и подвижная, она прыгала вокруг львёнка, как резиновый мяч. Близко-близко. И вдруг однажды не рассчитала. Подпрыгнула — да прямо на Кинку. Впрочем, нет! Я знаю Таску. Промахнуться она не могла. Сколько раз, когда я катала футбольный мяч, спрыгивала она на него со стола! Ещё в воздухе широко расставляла лапки, и не было случая, чтобы она не рассчитала прыжка. А тут не рассчитала! Я уверена, что сделала она это нарочно… А как они испугались! Как будто обожглись, отскочили друг от друга. Глазёнки сразу стали испуганными, круглыми, злыми. Думала я, что сейчас подерутся. Но зверушки постояли, успокоились и стали играть. Держались они теперь свободней. Иногда кто-нибудь, будто нечаянно, задевал другого, оба насторожённо замирали, пытливо смотрели друг на друга и снова продолжали игру.
Так началось их знакомство. Знакомство, но не дружба, потому что характерами они так и не сошлись. Я чувствую, мой читатель удивлён. Звери — и вдруг не сошлись характерами! Да разве это может быть? Да, может! Я знала много зверей, совсем разных, и они уживались вместе.
В Зоопарке было четыре волка, жили они с козой, вместе ели, играли, спали. Между собой они иногда дрались, но с козой — никогда. А Кинули с Таской характерами не сошлись.
Кинули была спокойная, даже немного вялая. Она любила повозиться, но так, чтобы было за что ухватиться, помять, побороться. Рассердить её было очень трудно, а помириться ещё трудней. Надолго запоминала Кинули обиду. Уйдёт, бывало, и не подходит. По нескольку дней злилась. А вот Таска — нет: Таска вспыхнет, бросится, укусит — и всё прошло… Она была полна всяких неожиданностей. Никто никогда не мог сказать, что сделает она в следующую минуту и даже секунду. В противоположность Кинули, Таска не любила ласкаться. Правда, они всё-таки играли между собою хорошо, но друг друга понимали плохо, и из-за этого происходили частые ссоры.
Однажды я дала Таске мясо. Таска его схватила, отнесла и положила около Кинули. Перед едой она хотела поиграть. Но Кинули намёка не поняла. Если дают корм, то, значит, его нужно съесть. Она взяла мясо, поудобней улеглась и принялась за завтрак. Услышав хруст костей, Таска заволновалась. Вся её острая фигурка выражала удивление. В чём дело? Почему так случилось? Ведь она принесла мясо поиграть. Таска бегала вокруг Кинули, заглядывала ей в рот, прислушивалась к хрусту. Попробовала даже взять обратно, но Кинули прижала уши и так рявкнула, что Таска отскочила. Глаза стали сразу злые, неприятные. Я схватилась за тряпку — и вовремя. Обиду Таска не стерпела. Она вся как-то взъерошилась и с похожим на собачье рычание звуком бросилась на Кинули. Пришлось мне вмешаться.
В другой раз Кинули лежала на диване. Хвост её свесился вниз. Таска приняла его за бахрому дивана и больно укусила. Опять ссора. И так бывало по нескольку раз в день.
Вместе тесно, врозь скучноВиновницей всегда была Таска. Покоя львёнку не давала: то дёргала за хвост, то начинала вокруг него прыгать. Закружится бедная Кинули. Под стул забьётся, а Таска уже сверху её лапой достать старается. Иногда Кинули обижалась и уходила к себе. Но тут же следом за ней прибегала и Таска. В комнату, где находилась Кинули, Таска входила не сразу. Сначала появлялась её тень — узкая, длинная, потом острое ухо, круглый глаз. Затем всё это скрывалось, а через несколько минут Таска выпрыгивала на середину комнаты и как ни в чём не бывало издавала приветливое «гм».
У себя в комнате Кинули держалась смелее. Она не боялась так рысёнка, не жалась по углам, а если Таска слишком приставала, не стеснялась дать ей оплеуху. Такое отношение Таске заметно не нравилось. Плутовка старалась заманить львёнка к себе. И чего она только не проделывала! Иногда, наигравшись, она делала вид, что уходит. Поднимала столбиком куцый хвостик и решительно направлялась из комнаты. Кинули бросалась за ней. Забегала вперёд, старалась задержать рысёнка. А маленькая плутовка манила её к своей двери, и всё это для того, чтобы лишний раз поцарапать. Приходилось разнимать их тряпкой. Загоняли в комнату рысь, уводили Кинули. Тогда они скучали. Таска царапалась в дверь, грызла её острыми зубами и так кричала, что было слышно во всей квартире. Крик Таски заметно волновал Кинули. Она ходила по комнате, прислушивалась, просилась обратно к Таске. Я пускала их вместе, и вскоре опять начиналась драка.
Смерть ТаскиС каждым днём всё труднее и труднее становилось держать в комнате рысь. Она грызла и рвала всё, что попадалось. Везде прыгала, пачкала, лазила. Мы уже давно убрали всё, что было возможно, и всё-таки это не мешало ей грызть ножки и спинки стульев, рвать диван, и даже резные украшения этажерки носили следы её острых зубов. Пришлось думать о перемещении Таски в Зоопарк. Шура сначала не соглашался, просил оставить её, а отдать Кинули. Но когда Таска разорвала новую занавеску и ухитрилась напачкать на картину, он согласился её отдать.
В Зоопарке ей приготовили клетку. Клетка была большая, просторная. Её чисто-начисто вымыли, посыпали песком, а чтобы было где Таске попрыгать, поставили большой сук. Вскоре за ней должна была приехать служительница, чтобы отвезти в Зоопарк. Но отвезти Таску не пришлось.
Утром, когда я вошла в комнату, Таска не бросилась, как всегда, мне навстречу, не откликнулась, когда я её позвала.
В комнате было непривычно тихо. Так тихо, что я испугалась. «Не прыгнула ли в окно?» — мелькнуло у меня в голове. Я сделала несколько шагов и… увидела: неестественно свернувшись клубком, лежала около дивана Таска, а вокруг шеи плотным кольцом обвилась бахрома. Задохнулась ли она в бахроме, нечаянно зацепив её, пробегая мимо или играя, не знаю, но так внезапно оборвалась коротенькая жизнь маленькой Таски.
Опять однаКинули, оставшись одна, сильно скучала. Не с кем было повозиться, не с кем поиграть. Кинули просилась к Таске, кричала, ходила около закрытой двери и буквально долбила её лбом. Но в комнату я её не пускала. Нужно было прежде вымыть, убрать, проветрить. Опять поставили статуэтки, повесили занавески, гардины, и комната приняла свой прежний, уютный вид. Ничто не напоминало в ней Таску. И всё-таки я не могла забыть её, и когда заходила туда, мне всё представлялась её длинная, узкая тень. Помнила рысёнка и Кинули. Через три недели, когда я впустила Кинули первый раз в комнату, она влетела так, словно не было этих трёх недель, как будто за каждым углом её поджидала озорная Таска. Но Таски не было. Кинули искала её под шкафом, столом, кроватью. Искала везде, где только мог спрятаться рысёнок, но так и не нашла. Кинули осталась одна.