Андрей провёл по поверхности котла пальцами, проверяя, нет ли трещин, пыли или повреждений от этого странного путешествия. Убедившись в том, что всё в порядке, он расстелил перед собой свиток с рецептами, написанный мелким каллиграфическим почерком его наставника. Края свитка были чуть потрёпаны, но всё ещё хранили тепло тех дней, когда алхимик обучал его искусству наедине, вдали от чужих глаз.
И сначала он занялся сортировкой растений. Разложив их на мягкой тряпичной подстилке. Корень чёрной ластницы, только что срезанный – ещё свежий, с тягучим соком, который уже начал темнеть на срезе. Он действовал как катализатор для укрепления структуры тела… Сушёные лепестки красного ша-гона – обжигающе-горькие, но их концентрат великолепно восстанавливал меридианы… Пыльца горной сверлицы, собранная утром – золотистая, мелкая как пепел. Усиливала внутренний поток ци, особенно в тех, кто пережил тяжёлые повреждения… Несколько кристаллических крошек железистого гематита, тщательно очищенных от лишнего налёта, что укрепляли кости и плоть… И, наконец, сердцевина ледниковой травы, которую он бережно выковыривал из стебля ножом, словно отделяя жилу серебра от жилы камня…
Каждый компонент он аккуратно взвешивал на маленьких каменных весах, уравновешивая меру, как того требовал старый рецепт. Дозировка была важна до последней крупицы. Так как, малейший перебор с гематитом – и пилюля станет слишком тяжёлой, и не усвоится организмом. Перебор с ластницей – и пострадает желудок. Всё было вопросом точного баланса.
Для начала варки он собрал из камней небольшой постамент, на который и поставил алхимический котёл. Собирать для этой процедуры дрова ему не было нужды, так как духовное пламя должно было сделать всё необходимое. Тем более, что он собирался сварить простейшие пилюли, которые сначала варятся как однородная масса, а уже потом скатываются в пилюли в руках самого алхимика. Это с пилюлями второго ранга и выше приходится исключать руки мастера. И всё делается с помощью духовной силы. А такие, простейшие, можно скатать и так…
Котёл медленно зашипел, когда внутрь полилась первая волна духовной воды из его фляги. Она была пропитана тонкой магической вибрацией, которую он сам нагонял, используя внутреннее течение Ци. А как только вода закипела, Андрей стал аккуратно поочерёдно добавлять компоненты, каждый раз вращая пальцами в воздухе, вызывая слабое плетение, контролирующее температуру, плотность и течение силы в котле. Алхимическая аура наполняла пещеру – мягкое свечение, струящиеся волны и ощущение, будто сама земля замерла, внимательно наблюдая за всем происходящим.
Потом началась и работа с печатями и концентрацией. Андрей, не отвлекаясь ни на мгновение, поочерёдно активировал на своём лбу тонкую печать ментальной концентрации, чтобы избежать усталости, которая могла всё испортить в самый неподходящий момент. Эта техника была дарована ему стариком во время последней недели учёбы и позволяла фокусироваться на нужной задаче без потерь Ци.
Варка продолжалась – медленно, с ритмом дыхания, с тихими шорохами взбалтывания, тонкими всполохами пламени под котлом и ароматом трав, поднимающимся в воздухе, как дым над священным жертвенником. Тонкий аромат напоминал свежесть горного луга после дождя, с лёгкой примесью железа и чего-то обжигающего – энергия кипящей силы.
После часа варки, он начал сгущать настой, понижая температуру и усиливая плотность Ци внутри жидкости. Внутри котла завихрения начали сгущаться в полужидкую пасту, из которой потом руками, смазанными маслом семян голубого кедра, он начнёт катать пилюли – ровные, гладкие, чуть прозрачные, с матовым ядром в центре.
Эти пилюли, хоть и были лечебными и самого низкого ранга, обладали достаточно сильным воздействием – помогали восстанавливать не только плоть, но и стабилизировать меридианы, перегруженные при использовании разрушительной силы его голоса.
И только когда паста стала нужной густоты, а котёл испустил тот самый тихий, глубокий "вздох", говорящий о завершении реакции – Андрей позволил себе расслабиться. Он отставил котёл, стер пот со лба, и глядя на пульсирующую массу духовного лекарства, впервые за последние дни ощутил настоящий покой.
Он сделал это. Он выжил. И теперь снова был на шаг ближе к тому, чтобы идти дальше – своим путём…
………..
Несколько часов спустя, после окончания работы над простейшими пилюлями, Андрей сидел на плоской каменной плите у входа в пещеру, погружённый в размышления. Лёгкое утреннее солнце мягко освещало долину, отбрасывая длинные тени от невысоких деревьев, что обрамляли берег ручья, струящегося с ледника высоко в горах. Небольшие облака ползли по лазури, ветер осторожно колыхал траву, а воздух был наполнен свежестью и дыханием живой земли.