Бойцы настороженно ступили на съезд. Десяток метров грязного полотна, упиравшегося в разбитые ворота, откуда глядела тьма. Первым ехала телега, ведомая костлявым, по бокам, прилипнув к бортам, брели Крыса и Замес. Я подпрыгивал сзади, используя багор в качестве костыля. Боеспособность просто на загляденье – бойтесь твари, удавим морально. Войдем победителями…
Сумрак тяжело пах дерьмом и мертвечиной. Съезд за порогом неожиданно усилил наклон, заглубляя строение. Что-то нетипичное… Шест запыхтел, сдерживая повозку, двигался мелкими приставными. В сгустившейся тьме сквозило холодом. Спешить не будем… Луч фонарика оббежал почерневшие стены. Неприятный дизайн, подавляющий. И какого хрена так глубоко…
Ступили в горизонталь. Желтоватый луч света облаком рассеялся в длинном узковатом помещении. По обе стороны железные перекрытия боксов – почти все вскрыты, из части торчат кузовные части машин, точно хозяева покидали собственность в спешке, бросали нажитое и подрывались на выход. Холод воспринимался уже серьезно – до озноба. И пара фонариков подсознательно смотрелись чем-то кастрированным, недостаточным для довлеющей темноты. Хотелось выплеснуть яркое, разогнать мрак по углам…
Шест приткнул телегу у первого бокса и решительно взялся за шмалабой. Показательно. Крыса часто сглатывала, дергая арбалетом, Замес предпочел угрожать неясным теням сабелькой. Такая вот нехитрая тактика. А у меня одна рабочая нога, бл… Контроль и дыхание, Джимми, контроль и дыхание.
Потихоньку двинулись в осмотр. Гараж предстал типовым гаражом – вплоть до седьмого бокса. Пока ковылял, уже по раскрывшемуся рту мелкой понял – очередная радость. Подошел, осмотрелся… Нетипично, согласен. В помещении слабо подергивались сухие с оторванными руками, ногами – точно личинки, которые никогда не вылупятся. Бледное тощее дерьмо.
-Буча, - непонятно сказал Замес. Помолчал и добавил. – Сухие же вроде тупые…
-А запас на черный день сделал. – Я коротко ударил багром. Первая личинка содрогнулась и притерлась к стенке. – Добивает Крыса.
Мелкая зашипела рассерженной кошкой, яростно оглянулась:
-Малюта не дрогнет.
Пока шуршала агония, передвинулись к следующему отнорку. И новый сюрприз. Тела - четыре мужских трупа с различной степенью целостности. На одном желтая строительная каска. Замес сделал непонятный жест рукой – вроде салюта, но я бы не повторил. Выглядит специфически.
-Прораб, - покосился на меня парень. – Ушел с группой по наводке Теремка… Ушел за счастьем.
-Проверь на полезное. Шест, смотрим дальше.
А дальше ничего интересного. В дальнем торце нашел аккуратную пластиковую дверцу, за которой присутствовали крутые лестничные пролеты. Луч скользнул по пыльным ступеням и потерялся. В стылом воздухе разлилась тишина. Вот и цель – долгожданный спуск для невменяемой инсталляции. Двигай, двигай, двигай…
-Шест, загони колесницу в тот бокс, - ткнул пальцем в пустующее помещение слева.
Минут через десять собрались перед финишным нырком. Мяться не стал – махнул и потопали гуськом. Двигался первым – упорным одноногим пиратом. Ногу ломило чуть меньше, мог задеть ею ступень без белых вспышек на подкорке. Во славу био. Считай, почти не религиозен…
Тьма, спрессованная фонарями, ступени и шорохи… На четвертом пролете почувствовал близость барьера. Цель близка… Из небольшой пустой комнатки, куда спустились, уводил короткий коридор - все безликое, серое, пыльное. Зачем и для чего построили изначально непонятно. Но необходимое мне уже увидел – проход упирался в мутную пелену барьера, что заиграл желтоватой рябью под лучом.
-Ширма? – удивленно протянул Замес.
-Сюрприз. – Почти привычно подошел и уперся в преграду. Функция скрутила нервы, а следом распустился горячий цветок боли. Завезли новых ощущений, да без жадности – жри полной ложкой, от души. А мне что – лопал, давился, сотрясаясь в спазмах.
К раздавленному слуху пробился легкий шорох. А затем ширма отчетливо чмокнула, разворачиваясь зеленоватой дырой.
-Не взаимно, - прохрипел из принципа.
-Проводник, - Замес, как видно, подвязался на комментарии.
-А то, – вступила Крыса. Вступила гордо, при молчаливой поддержке довольного Шеста.
Я молча переместился за барьер - в тупичок на три метра. На потолке ровными штрихами тлели четыре плафона, дававшие минимум света. Глядя на них, немного подвис – почему вверху, почему четыре… бесконечный цикл, опустошавший мозг. Рядом открыл рот новичок – в глазах отчаянное желание потыкать в свет пальцем. А светит, надо сказать, крайне бледно, что не есть хорошо. Очнулся, кашлянул…