- В отличие от других мне повезло, и я люблю работу, которую когда-то выбрал, - Кимбли, прикрыв глаза, ответил с двусмысленной улыбкой на лице и вышел за дверь.
========== Глава 2. ==========
Кимбли неторопливо вышел на улицу. Теперь с этой лонгетой и справкой, что он на две недели выбывает из строя, его начальство скорее всего отправит его домой в Централ, если он не найдет вескую причину остаться здесь. Работа — единственное, что есть в его жизни, а этот нелепый вывих все испортил на две недели.
В спасительной тени на лавочке подальше от шума из части он заметил Рейли, которая, упираясь локтями в колени, держала в одной руке стакан кофе, а в другой — сигарету. Она затягивалась глубоко, прикрывая глаза то ли от горечи, то ли от наслаждения. А как выдыхала, делала пару глотков кофе. Симона подняла голову, почувствовав на себе пристальный взгляд Кимбли, и он не стал отводить глаза. Багровый натянул улыбку и просто кивнул, махнув перевязанной рукой. И вдруг произошло то, чему он был удивлен. Симона подвинулась на край, намекая на то, чтобы Кимбли присоединился. Ему теперь уже некуда было торопиться, поэтому он размеренным шагом двинулся к ней. По дороге он несколько раз посмотрел на нее, убеждаясь, что его действительно добровольно пригласили. Вне больницы она не казалась такой циничной и беспощадной. Кимбли отметил, что она даже не выглядит старше него, возможно, даже младше, а уже хирург. Эта война забирает всех. Конечно, военных врачей и медсестер тоже привлекают добровольно-принудительно, но с таким же успехом Рейли могла намеренно подписать контракт на службу здесь.
— Тяжелый денек, да? — Полуулыбка появилась на лице Кимбли, когда он приземлился рядом с Рейли.
— Сегодня больше раненых, чем обычно. Уже тридцать часов на смене, но бывало и хуже, — ответила она. — Обычно я не такая стерва, и я хотела извиниться за то, что накричала. Просто…
— Я понимаю, не трудитесь, доктор Рейли. — Кимбли искренне удивился ее извинениям, но не стал этого показывать. — Ох уж эти военные, да? Всегда думают, что умнее. Я прав?
— Берите больше, господин майор. Мужчины. — Она усмехнулась, крепко затягиваясь.
— Какое лицемерие. — Кимбли приподнял бровь, кивая на сигарету. — А еще доктор. Вы же должны быть олицетворением здорового образа жизни, разве нет?
Симона слегка прищурила нижнее веко, еще раз затягиваясь во все легкие. Она немного медлила с ответом, изучающе глядя на Кимбли, который не сводил с нее глаз.
— А военные и уж тем более государственные алхимики должны заботиться о мирном населении, а не убивать их, разве нет? — Она сделала паузу, а затем продолжила: — Мы оба лицемеры в равной степени, поэтому избавьте меня от морализаторских нотаций.
Кимбли еще больше расплылся в улыбке. Этот ее риторический вопрос прозвучал ровным тоном, немного с усмешкой и злой иронией. Он понял, что Симона прекрасно осознавала все безысходное положение простых солдат, поэтому не устраивала никаких истерик по поводу убийств на войне, хотя сама мысль не давала ей покоя и то и дело вырывалась наружу в виде таких саркастичных реплик.
— Вашей милостью я на две недели загнан в четыре стены своей казармы. Поэтому не смогу выполнять истинный долг военного.
— Какой кошмар. Нет в этом мире справедливости, — с притворным сочувствием произнесла Рейли. — Чтоб не сидеть без дела, вы можете попросить своего командира перевести вас на две недели в медсанчасть. Предупреждаю сразу, кроме выноса уток я доверю вам их мытье.
— А как же кофе?
— Согласны приносить мне кофе? Ха! Да я скончаюсь после третьего глотка.
— За изверга меня держите? Понимаю, вы не знакомы с моим великодушием, поэтому осведомлю вас. — Кимбли немного наклонился и закончил шепотом: — Сразу после первого.
Они оба негромко рассмеялись, и Рейли выбросила окурок в мусорный бак, допив кофе.
— После такого может уже на «ты»? — спросил Кимбли, а она одобрительно кивнула, скромно потупив глаза и натянув непонятную вежливую улыбку. Кимбли прищурился, задумавшись над этим неоднозначным жестом.
— Майор… — Симона тут же прервала себя, а Кимбли с легкой любопытной улыбкой ждал, что же она собирается сказать. — Зольф… Э… — Она снова остановилась на половине фразы и вздохнула. — Мне пора возвращаться. — Рейли указала пальцем на здание, но Багровый заметил, что она даже не дернулась, чтобы встать.
— Через сколько заканчивается твоя смена?
— Через шесть часов, — ответила она и встала со скамейки.
— Обычно в это время в лагере поют песни у костра.
— Ты тоже поешь? — Она вскинула брови.
— Нет. — Кимбли разрезал ладонью воздух, глядя на Симону. — Я предпочитаю слушать и наблюдать.
— Я не из тех, кто поет, если ты намекаешь на что-то. — Симона ухмыльнулась, нервно прикусив нижнюю губу. Кимбли нахмурился, потому что этот жест не предвещал ничего хорошего. — Слушай, Зольф. Не думаю, что это уместно, если я приду.
— Медперсонал может приходить к нам на посиделки, в свободное время. Доктор Нокс часто бывает там, так в чем проблема?
Симона переступила с ноги на ногу и скрестила руки на груди.
— О, доктор Нокс? — Она криво усмехнулась, закатив глаза, а потом немного откашлялась: — Слушай, я действительно думаю, что мне не стоит…
— Как знаешь, я не буду уговаривать. — Кимбли отвел глаза, подняв брови и поджав губы.
— Хорошо. — Она облегченно выдохнула. — Тогда до встречи через две недели, да?
— Если к тому моменту этот ад не закончится, верно? — Кимбли повернул к ней голову и улыбнулся в своей привычной притворной манере.
Симона, задумавшись, замерла, но в ту же секунду будто взяла себя в руки. Она улыбнулась и двинулась обратно в часть. Кимбли сначала решил не провожать ее взглядом, но потом все же повернул голову. Походка у нее была далека от женственной. Немного в развалку, как будто идет по качающейся палубе корабля. Конечно, это сказывается усталость. Пахать по тридцать шесть часов, потом десять на отдых, а затем новая смена. И все стоя у операционного стола, практически не отходя от него. Это не ласкать свой слух взрывами ишваритов.
Кимбли еще немного оставался на лавочке. За это время в часть приехала одна машина с раненными. Трое, наспех перевязанные доктором Ноксом в полевом госпитале, были на ногах. А один тяжелый, его забирали на каталке. Симона выскочила, чтобы встретить его, и Кимбли снова заметил ее в деле. Перед ним она явно мялась, чего-то стеснялась, но сейчас она снова четко и жестко отдавала приказы медсестрам и санитарам. Он остался уверен, что она что-то не хотела ему говорить. Разумеется, ведь они только познакомились, какой ей смысл выворачивать ему свою душу. Но Кимбли решил, раз уж она не тряслась перед ним от страха, отвечала в меру дерзко и иронично, то либо его слава не дошла до стен медсанчасти, либо она еще более интересна, чем кажется на первый взгляд.
Багровый усмехнулся своим мыслям и направился к казармам. Надо обрадовать свое командование о том, что не сможет две недели заниматься делом. В лагере на Кимбли оглядывались, за спиной шушукались и боялись. Но верхушка армии восхищенно хвалила рвение молодого алхимика. На мнение и тех, и других Багровому глубоко все равно, намного важнее ему было заниматься любимым делом, и уже не важно, одобряет его общество, начальство или кто-то конкретно. Важно только собственное мнение в этом вопросе.
Кимбли постучал в дверь и вошел, дождавшись разрешения.
— Что у вас, майор? — спросил генерал-лейтенант, подозрительно посмотрев на перевязанную руку.
— Справка из медсанчасти от доктора Рейли. — Кимбли протянул бумагу.
Генерал-лейтенант внимательно прочитал сначала заключение, потом глянул на руку и почесал изрядно отросшую щетину.
— Так дело не пойдет, — задумчиво произнес он. — Вы слишком ценный человек для нас.
— К сожалению, она сказала, что если снять лонгету и допустить повторный вывих, в дальнейшем может понадобиться операция, и тогда я выпаду из строя на четыре недели.