— Как прошла поездка? — поинтересовался он.
— Хорошо, — сказала я. — Но потом на станции появилась какая-то женщина. Пока мы ждали вас…
Он вскинул темные брови:
— Женщина?
— Да. Она немножко с приветом. Сказала, что слышит по ночам стоны из твоего дома.
Джонатан рассмеялся. Смех у него был суховатый, почти беззвучный.
— А на шее татуировка в виде птицы?
— Да.
— Это Безумная Энни, — сказал он. — Она постоянно жалуется на моих собак. — Он покачал головой. — Надеюсь, она вас не напугала.
— Еще чего, — сказал Питер. Он всегда делает вид, будто ему все нипочем.
— А меня она немножечко напугала, — призналась я. — Она сказала, чтобы мы не ходили в твой дом. Сказала, чтобы мы возвращались туда, откуда приехали.
— Поздно! — сказал дядя Джонатан. — Мы уже здесь. Отныне вы мои пленники.
Он расхохотался.
— Шучу, конечно. Вы привыкнете к моему странному чувству юмора.
Как только я вошла в дом, всякие мысли о Безумной Энни вылетели у меня из головы. Мой рот широко раскрылся от изумления, когда мы вошли в огромную прихожую.
— Неужели мы перенеслись назад во времени? — воскликнула я. — Это как… как будто мы попали в древний Египет!
— Очуметь! — воскликнул Питер.
У меня голова пошла кругом. Чего тут только не было! Стены комнаты походили на каменные плиты пирамид. Они были покрыты изображениями кошек, фараонов, сфинксов и прочих существ, какие можно увидеть только в музеях. Повсюду стояли скульптуры и статуэтки животных. Возле очага высилась маленькая пирамида из желтого кирпича.
— Что это за чудны̀е письмена? — спросил Питер у Джонатана. Он указал на листы папируса в рамке на стене. — Это иероглифы?
— Да, они самые, — отвечал Джонатан. — Письмена, используемые древними египтянами. Некоторые нам удалось перевести. Однако большинство символов так и остаются загадкой.
Я подошла к столу, на котором стояли несколько крошечных фигурок птиц. Они были темно-синие и очень блестящие. Я понимала, что они очень древние, но выглядели они как новенькие.
Джонатан заметил, что я изучаю фигурки.
— Египтянам был знаком оттенок синего, который мы в наши дни воссоздавать не способны, — сказал он. — Даже со всей нашей современной наукой мы не можем тягаться с ними в искусстве глазирования.
Он вздохнул, взгляд его словно затуманился.
— Они опережали нас столь во многом…
На стене над высокой каменной скульптурой висело поблекшее оранжево-желтое изображение солнца. Во все стороны от него расходились лучи, а вокруг стояли египетские иероглифы.
— Египтяне поклонялись Ра, богу солнца, — пояснил Джонатан. — Эта картина была создана две тысячи лет назад.
— Ух ты! Вот это да! — воскликнула я.
Джонатан улыбнулся, отчего его лицо снова пошло морщинками.
— Лучшие годы жизни я провел в Египте, — промолвил он. — Как видите, я коллекционер. Я привез оттуда множество бесценных сокровищ.
— А мумию привез? — спросил Питер. — Мы с друзьями тащимся от мумий.
Джонатан пригладил пальцами черные усы и, прищурившись, посмотрел на Питера.
— Ты сможешь увидеть мумию-другую до того как ваш визит подойдет к концу, — пообещал он.
— Круто! — воскликнул Питер. — А потрогать можно?
Прежде чем Джонатан успел ответить, вошла женщина. Невысокая и полная, с круглым лицом и румяными щеками. Волосы завиты тугими седыми локонами. Одета в передник в цветочек поверх длинного черного платья горничной, доходившего до лодыжек. Ее очки сидели на середине широкого носа. Подойдя к нам, она улыбнулась во все тридцать два зуба.
— Батюшки-светы, Джонатан, наконец-то ваши гости пожаловали! — воскликнула она. Голос у нее был очень музыкальный. Она прямо не говорила, а пела.
— Да, — ответил Джонатан. — Мы не могли их дождаться, не правда ли, Соня?
— Не могли, — поддакнула Соня, улыбаясь мне. — Да, истинно так.
Джонатан представил нас. Соня служила у него домработницей.
— Соня проследит за тем, чтобы вы ни в чем не знали недостатка, — сказал он.
— А вы мумию видели? — спросил ее Питер.
Вопрос застал Соню врасплох. Ее щеки залил яркий румянец. Она взглянула на Питера сквозь очки.
— Мумию? Право слово! Нет. А что, в доме есть мумия?
Джонатан покачал головой.
— Соня слишком занята, чтобы занимать голову еще и мумиями, — произнес он и повернулся к ней. — Почему бы тебе не показать Эбби и Питеру их комнаты?
— Да. Ваши комнаты вам понравятся, — сказала она.
А сама не сводила глаз с меня. К моему удивлению, она приблизилась почти вплотную, подняла свою пухлую руку… и пробежалась пальцами по моим волосам.