— Как она, Федор Феофанович?
— Господь милостив, m-le Жуковская слаба, но ее жизни ничего не угрожает.
Размашисто перекрестившись, княжна прикрыла ладонью тонкие губы. В глазах ее стояли слезы облегчения. Николай, находящийся в шаге от фрейлины, чтобы поймать ее в случае потери сознания, молча слушал гоф-медика; в его мыслях уже складывалась цепочка предположений, однако озвучивать их сейчас, в присутствии постороннего человека, он не намеревался. Да и вряд ли следует сегодня добавлять волнения и без того едва держащейся на ногах Катерине.
— M-le Жуковской крайне повезло, что яд содержался в пирожных — похоже, злоумышленник не догадался, что сам же предлагает антидот.
Катерина, до которой его голос доносился как сквозь вату, почему-то подумала, что адресант той злополучной корзинки просто не пожелал убивать или же намеревался растянуть ее агонию. Судя по тому, как мучилась Сашенька, яда не пожалели и положили в каждое пирожное. Кивнув в ответ на просьбу гоф-медика не беспокоить пока пострадавшую, княжна поблагодарила его за помощь и ответила на неприкрытый вопрос:
— Я не имею ни единого предположения о том, кому обязана столь щедрым подарком.
— Возможно, кто-то из фрейлин, завидующих Вашему положению, княжна?
— Какому положению? — горько усмехнулась та. — C’est impossible. Не думаю, что я могу являться предметом чьей-то зависти.
— Его Высочество благоволит к Вам, да и государыня Императрица расположена к Вам, — доктор Маркус развел руками, словно поясняя очевидное.
Катерина нахмурилась: вариант с исходившей от кого-то из свитских угрозой она совершенно не рассматривала, и до последнего полагала, что корзинка попала к ней по чистой случайности. А то, что посыльный, со слов служанки, настаивал, чтобы подарок передали именно ей… он мог и перепутать что. В общем, в целенаправленное желание отравить ее княжна практически не верила, но после предположения медика как-то задумалась.
— Или же здесь замешаны отнюдь не фрейлины… — тихо проговорил Николай: так, чтобы расслышать его могла только стоящая рядом княжна. Вздрогнув, она обернулась.
— Что Вы имеете в виду?
— Катрин, это всего лишь мое предположение, пока не имеющее никаких доказательств, — попытался успокоить ее цесаревич. — В любом случае, необходимо допросить служанку, которая виделась с посыльным, а потом разыскать и его. Возможно, так мы узнаем хоть что-то.
— Вы позволите, я заберу пару пирожных?
Непонимающе взглянув на гоф-медика, Катерина как-то отрешенно кивнула: сейчас ее ум заняла последняя фраза Николая. Сам цесаревич о чем-то говорил с доктором, намеревавшимся вновь войти в комнатку фрейлин, дав княжне возможность обдумать чужие и свои предположения.
— Доктор Маркус все сохранит в тайне. Но сейчас Вы составите мне компанию в променаде до библиотеки, — раздался рядом тихий, спокойный голос.
Не нашлось сил даже на то, чтобы удивиться, сколь ясно были прочтены ее мысли о нежелании, чтобы история разлетелась по всему дворцу: Катерина с благодарностью приняла поданную руку. Она действительно нуждалась в прогулке.
***
Окраины столицы мало чем отличались от окраин любого другого городка: те же ветшающие дома и вековая пыль на стенах, те же люди и та же тень неблагополучия, что осточертели еще в Твери. Права была тетушка — стоило покинуть эту страну, когда была возможность, и никогда боле не возвращаться. Но нет, она понадеялась на то, что хватит просто уехать из Петербурга, сменить имя да несколько месяцев никак не давать о себе знать. Похоже, своего покровителя она серьезно недооценила. И уверовала в его милосердие, коего не существовало. Потирая ледяные ладони друг о друга, женщина с беспокойством осмотрелась: солнце катилось к горизонту, расплескивая по выцветшему голубому полотну алые лучи — быть морозу, и улицы понемногу пустели. Уже утих детский смех, что доносился с соседней улочки, все реже стал перестук лошадиных копыт: благовоспитанным барышням стоило в такое время домой спешить, а не стараться как можно незаметнее проскользнуть по проулку.
Сверяясь с адресом, что был зажат в левой руке, она разглядывала невысокие одно-и двух-этажные строения, когда-то принадлежавшие зажиточным дворянам, а теперь отданные на милость разрухе и холодному апрельскому ветру, что заставлял стекла дребезжать под резкими порывами. Один из таких все же сумел сдернуть гладкую темную ткань, обнажая светлые, когда-то золотистые, а теперь словно бы тронутые пылью времени, волосы, убранные в тугой низкий пучок. Опасливо набросив капюшон обратно, словно бы по одной лишь прическе ее мог здесь кто-то узнать (да и кому бы это делать кроме невесть как забредшей сюда полосатой кошки с оборванным ухом), женщина ускорила шаг: нужный дом все же был обнаружен.
Ее уже ждали. Несмотря на то, что ни в одном окне не было и намека на свет, дверь с легкостью поддалась, принимая уже давно потерявшую свою аристократическую стать фигурку в цепкие объятия мрака. Почти наугад продвигаясь по коридору и вздрагивая каждый раз, когда очередная половица под ногой издавала старческий скрип, она наконец заметила, как тени стали прозрачнее, и уже даже удавалось разглядеть рельеф на стенах и трещины вдоль него.
Источник света был найден в одной из дальних комнат, по всей видимости, служившей спальней: на большой постели покоились останки поеденного мышами покрывала, похоже, когда-то богато расшитого, рукомойник в углу затянулся паутиной, но все еще старательно ловил пузатым боком блики свечи, зажженной в витом подсвечнике из темного металла. Пламя подрагивало, заставляя тени на худощавом лице стоящего у окна мужчины танцевать без остановки.
— Что ж, вы доказали свою храбрость, — усмехнулся тот вместо приветствия. Женщина едва заметно поморщилась в ответ на этот жест.
— А он, похоже, свою трусость? — непрозрачно намекая на то, что главный виновник ее присутствия здесь вместо себя прислал неизвестного человека, женщина отошла на пару шагов. Усмешка на губах ее собеседника стала чуть ярче.
— Вижу, вы не слишком к нему расположены?
— Не думаю, что это вашего ума дело, милейший.
Мужчина хрипло рассмеялся, его собеседница только поджала губы — ей совершенно не хотелось затягивать и без того нежеланную беседу с каким-то мальчишкой, который, похоже, считает себя вправе быть с ней на равных.
— У него еще были распоряжения на мой счет, или же я могу быть свободна?
— С его слов, вы любили опасные игры, мадам. Неужто переменились?
Никак не отреагировав на этот выпад — а сколь же сильно хотелось научить зарвавшегося юнца вежливости! — женщина бросила в его сторону выжидающий взгляд. Тот, не теряя веселья, хмыкнул, но, похоже, решил не утруждать себя дальнейшим сарказмом, поскольку скользнул ладонью за пазуху и вытянул оттуда какую-то вещь, завернутую в тряпицу.
— Ваш долг еще не оплачен. Но это, — он протянул неизвестный предмет, — уменьшит его вполовину. Если все пройдет хорошо, нам предстоит последняя встреча.
— С вами? А что до него?
Мужчина картинно развел руками, всем своим видом демонстрируя полную беспомощность в отношении последнего вопроса. Узкие, по-лисьи приподнятые глазки насмешливо блеснули.
У нее не было абсолютно никакой уверенности в исполнении данного обещания. В том, что долг и вправду будет забыт. В том, что это последнее задание и последняя ниточка с прошлым. Но выбора у нее тоже не было.
Выбирая сильного покровителя, стоило помнить — он в любой момент может потребовать плату за свою помощь.
***
— Я опасаюсь за Вашу жизнь, Катрин, — после недолгого молчания изрек Николай; толстый том сочинений Шекспира в темно-зеленом переплете был зажат в его руках, но вряд ли цесаревич действительно понимал, какую именно книгу взял со стеллажа.
— Вы всерьез полагаете, что кто-то против моего возвращения ко Двору?
Аккуратные локоны спружинили, стоило Катерине стремительно перегнуться через деревянные перила и встретиться взглядом с Николаем. Почему-то сейчас утреннее происшествие ей воспринималось как случайность, пусть и трагичная: право, она не имела заклятых врагов, что желали бы ее смерти, и даже постоянные размолвки с фрейлиной Ланской вряд ли могли бы привести к подобному исходу. Племянница покойного государя, бесспорно, не питала к ней любви и всячески потворствовала распространению слухов о связи княжны с Наследником престола, однако мстила крайне мелочно: с нее бы сталось подпортить платье, запустить в спальню ужа (где только ей удалось его достать) или подменить флакончик с парфюмом, однако на убийство она бы не пошла.