— …Мне слишком тяжело говорить, — закончила она за него выученную фразу.
— Правильно. У нас были веские причины пойти на все это, не забывай. Мы поступаем так, как надо. Если тебе захочется поговорить, говори со мной. Я всегда буду рядом. Всегда. Но прошу тебя, постарайся забыть о том, где я его похоронил. Тебе туда никак нельзя.
— Все? — спросила она.
— Ты все поняла?
— Да.
— Никаких вопросов нет?
— Есть. Можно мне в туалет?
За завтраком Элизабет всхлипывала. На допрос вызывали местного педофила и уже отпустили его. Элизабет была расстроена. Джоанне так и хотелось сказать: «Да, какая жалость! Какая жалость, что его не забрал педофил. Это было бы просто прекрасно!» Джоанна отправилась в туалет, как и было велено, и провела там час.
Остаток дня она просидела на диване, глядя в окно на дерево, растущее через дорогу. От нее другого не ждали, поэтому никто ей не мешал. Вокруг разворачивалась бурная деятельность: создавался веб-сайт, придумывался текст для плакатов, плакаты рисовались, печатались, размножались и раздавались волонтерам, разместившимся в здании напротив школы, полицейские приходили и уходили, рассказывали о возможных подозреваемых, наполняя надеждой сердце Элизабет. Следователь Фан склонился над прослушиваемыми телефонами и, вероятно, ждал звонка от похитителей. Вокруг прокатного автомобиля полицейские натянули ленту, осмотрели его, а потом забрали для более тщательного исследования, поэтому Алистер озаботился поиском другой машины. По Интернету со скоростью вируса распространился запрос на любительские фотографии, и уже было получено двести шестьдесят снимков, сделанных отдыхающими в Пойнт-Лонсдейле пятнадцатого числа. Увы, на заднем плане некоторых фото полицейские опознали двоих мужчин, осужденных за сексуальные преступления. Соседи и просто любопытствующие приносили цветы и еду. Перед домом постоянно дежурил один из полицейских. Кто-то попытался опустить жалюзи, потому что репортеры снимали с улицы через окно.
— Пожалуйста, не закрывайте, — попросила Джоанна.
Алистер поражал деловитостью и четкостью. Едва они успели дать показания, как он нанял крутого пиарщика. Бетани Макдональд училась с ним на факультете делового администрирования и была «мотивированной властолюбивой стервой». А значит, мастером пиара. Она работала на Олимпийских играх в Сиднее, и благодаря ей в течение часа информация об исчезновении Ноя появилась в «Твиттере» у всех знаменитостей.
— Джейси Мальбо предлагает награду! — объявил Алистер после одного из многочисленных энергичных телефонных разговоров с Бетани. — Двадцать тысяч баксов! И он объявит о Ное на завтрашнем концерте, если мы его еще не найдем к тому моменту. Его фотография появится на огромном экране прямо на сцене!
Он целую вечность вносил поправки и изменения в плакат «ПРОПАЛ РЕБЕНОК» на своем ноутбуке.
— Лицо нужно сделать покрупнее… Контактную информацию лучше набрать другим цветом или шрифтом другого размера, чтобы отличалась от остального текста… Нет-нет, такой цвет никуда не годится.
Он отвечал на бесчисленные телефонные звонки и, не моргнув глазом, снова и снова рассказывал всем одну и ту же историю. Каждый час он выходил к журналистам, дежурящим у дома, и сообщал обо всех последних новостях. Высший класс.
Он потерял самообладание один-единственный раз — когда позвонил коллеге в Лондон, члену парламента Ричарду Дэвису.
— Ричард, это Алистер Робертсон.
Голос у него не дрожал, он всегда сохранял твердость, его ведь за это в свое время и наняли.
— Все отлично. Ну, то есть на самом деле совсем не отлично, но, сами понимаете…
Джоанна услышала, как в трубке ответили ровным и безучастным тоном.
— Ну, — начал Алистер. — Нам нужно как можно больше освещения. Разместить изображение, описание одежды. Но ничего затратного, безусловно. Кстати, к вопросу о размещении… Я тут подумал о воротах на футбольном матче…