— Слушайте! — снова велела Милли, и они снова замерли. Откуда-то послышался плюханье маслобойки и голос женщины, уговаривающей масло сбиться и не капризничать; а еще громыхание сковородок на кухне и другая женская песенка; и хлопанье одежды в умывальне, и грохот посуды — это еще одна женщина накрывала на стол.
— Ваши девочки там, — сказала Милли. — Слышите? Разве с ними случилось что-то плохое? И, да, обед будет готов через полчаса — я надеюсь, все останутся?
Тут девушки вышли из дома, и родственники окружили их. И когда плач и причитания смолкли, а гнев и обида улеглись, Милли позвала братьев и представила их новой родне.