- Ну, и дура же ты, Флора, ничего этого не оценив. – Проговорила она, усаживаясь в мягкое кресло, напротив большого камина. – Лично я была бы в восторге, но я здесь… только гость. – Она ещё раз оглядела великолепную гостиную и заметила, что давно здесь никто не убирался. – И, коли я здесь очутилась по воле Божьей, то надо всё привести в Божеский вид. - Она встала с кресла ещё раз оглядела запылившуюся обстановку и договорила. – Ну, пыли и грязь, берегись, я иду на борьбу с тобой.
Агата вынула из духовки запечённую курицу и поставила на большой деревянный кухонный стол. Она невольно оглядела пол кухни и поймала себя на мысли, что ищет кота.
- Ах, Лютик, жаль, что тебя сейчас здесь нет. – Произнесла она, вдыхая аромат вкусной еды. – От такого запаха, ты бы уже давно сидел на столе и смотрел на меня своими голодными глазами. Где ты сейчас и что с тобой? Я не видела тебя уже неделю, в общем, как и Данилу.
Сердце её застучало сильнее, и мысли спутались. Она всегда путались, когда в голове появлялся образ Данилы. В такие моменты, Агата старалась загрузить себя работой. Чистота в доме была наведена, курица зажарена, оставалось испечь хлеб.
Ещё до уборки в доме, она зашла на кухню и обнаружила просто кладец продуктов, хранившихся в двух морозильниках и большом холодильнике. Она поставила размораживаться курицу и замесила опару. И теперь пришло время готовить хлеб.
Печь хлеб её ещё мама научила, но в русской печи, а на кухне Данилы была только электрическая печь. Но это Агату не смутило. Она вымесила тесто, приготовила из него три красивых круглых каравая. Резанула по ним ножом и поставила противень в духовку.
- Всё! Красота! Осталось только дождаться хлеба и поесть, а есть-то и не хочется.
Агата взглянула на часы и от удивления присвистнула. – Да я здесь уже пять часов, время пролетело незаметно. Я поработала, а теперь можно и отдохнуть.
Через пять минут она уже лежала на мягком диване в гостиной, устало глядя в потолок. А ещё через пять минут, блаженно спала.
Данила вошёл в дом, скинул рюкзак и фотоаппаратуру на кушетку в прихожей и поплёлся к лестнице наверх. Его единственным желанием в этот момент было встать под душ и стоять там, пока душа не скажет, «хватит». Он устал за эти три дня своего блуждания по лесу. Сначала он «охотился» за семейством бобров, а затем нашёл лисью семейку и пробыл возле неё почти сутки. Забирался он на гору к своему дому почти уже в вечерних сумерках. Он смертельно устал, но был доволен своей прогулкой. Столько прекрасного фотоматериала он сделал, что было в пору, гордиться собой. Давно он не работал так самозабвенно и свободно, и эта работа приносила ему удовлетворение жизнью. Не то, что работа в офисе большой компании, где всё было «разложено по полочкам», требовало выполнение строгих правил, и не позволяла быть самим собой. И ко всему этому добавились ещё проблемы с Флорой и Агатой.
Образ Агаты возник в его голове, такой родной и любимый, что душевного волнения он невольно поморщился. Образ Агаты всегда возникал, когда он вспоминал об этой девушке. Данила тут же закрыл глаза ладонью и остановился. Даже блуждание по лесу никак не могло выветрить из его головы её сияющие глаза и соблазнительную улыбку. Более того, он буквально видел её повсюду. В лесу – за каждым деревом она пряталась и звала за собой, в поле – застывшую в лучах солнца в наслаждении от лёгкого ветра, и даже здесь в этом доме. Ему постоянно казалось, что она сейчас войдёт к нему в гостиную и скажет, что ужин готов и, что Лютик уже сожрал две свои порции.
Данила вдруг почувствовал вкусный аромат еды и инстинктивно сделал шаг вперёд. Он тут же стукнулся ногой об угол тяжелого деревянного журнального столика и слегка взвыл от боли. Он согнулся, что бы потереть больное место рукой. В гостиной было по-вечернему темно.
Его взгляд пробежался по больной ноге, затем по журнальному столику, дальше по всей комнате и дивану, на котором лежала Агата, и остановился вновь на больной ноге.
- Всё, глюки начались. – Прошептал он, замирая на месте вновь и прикрывая глаза ладонью. – Пора под душ… Горячий душ, а то …умом тронусь.
Он быстрым шагом направился к лестнице и вскоре скрылся в коридоре второго этажа. Спустился Данила в гостиную, спустя час, чистый и ужасно голодный. В темноте он прошёл через гостиную и вошёл в кухню. Но включив свет, замер в дверном проёме.
Данила смотрел на целую тушку зажаренной курицы, стоящую в середине большого кухонного стола и не мог понять, откуда она здесь взялась. Он подошёл к столу и даже потрогал её пальцами, что бы удостовериться, что это не мираж. Курица была настоящей, правда уже слегка остывшей.