- Ни скажи - возразила на этот упрек Нина. - Немецкие "речуги" - она потрясла вытащенной из кармана пачкой листов - Отлично разжигают не только патриотический огонь в арийских сердцах, но и в обычном костре неплохо себя показывают. Судя по холодному лету и промозглой осени, зима от них вряд ли отстанет и будет очень лютой. И как я понимаю, отопление в городе работать то же не будет. Так что нам придется из закромов доставать старые буржуйки и топить их дровами. Поэтому тем что может хорошо гореть лучше начинать разживаться уже сейчас, так как зимой, скорее всего, будет не до этого. Так что, вместо того чтобы ругать, могли бы мне и помочь - пачка листовок вновь отправилась в карман а вслед за ними направилась еще парочка только что подобранных бумажек. Устыженные подобной отповедью, подруги вновь потупили взоры, осознавая всю очевидность Нининых слов. Они корили себя за подобную недальновидность, ведь не хуже Нины знали что немецкая авиация еще пару месяцев назад разбомбила главную Ленинградскую котельную. Они знали об этом, но даже и не подумали о будущей проблеме. Но самым обидным для подруг было то, что об этом им напомнила та, кого они считали самой непутевой из своей троицы. Ни о какой обиде конечно не шло и речи. Нину в пору было похвалить, за такую предусмотрительность.
Хоть на дворе и была середина осени, холодные ветра с севера уже медленно но верно начинали подбираться к городу. Так что время для подготовки и впрямь требовалось. Да и идея женщины на счет листовок тоже была не лишена логики. Всем уже опротивевшие бумажки, беспорядочно валяющиеся по улицам и впрямь могли отлично сгодиться для растопки. Только вот помочь в сборе "Макулатуры" подруги не успели. Увлеченные спорами женщины не заметили как пришли к общежитию.
Из далека уже виднелась лестница парадного входа, к которой залихватски подкатил мотоцикл. С него спрыгнул молоденький паренек с нашивками лейтенанта. Он поначалу порывался рвануть вверх по ступенькам, но увидев приближающуюся к нему троицу, резко остановился. Дождавшись когда они к нему подойдут, солдатик лучезарно улыбнулся, слегка склонил голову в приветствии и только после этого заговорил.
- Здравствуйте дамы! Вы проживаете в этом доме? - полюбопытствовал он.
- Да - первой успела ответить бойкая Светлана. - А зачем спрашиваете?
- О! Отлично! - словно не заметив последних слов девушки воскликнул парень – Значит вы скорее всего знакомы с некой Ниной Котовой, в девичестве Давыдовой - скорее утвердительно чем вопросительно сказал молодой человек.
- Это я - подалась вперед вышеозначенная женщина - Вы что-то хотели? - реакция парня на эти слова оказалась довольно странной. Его лучезарная улыбка мигом слетела с лица и выражение радушия сменилось на скорбную маску. Видимо Нина уже догадалась, что услышит дальше. Это было видно по тому, как она резко побледнела и задержала дыхание. Рука девушки метнулась вверх, дабы прикрыть искаженный в гримасе ужаса рот. Она ждала этих роковых слов, с замиранием сердца, со страхом в широко распахнутых глазах, но солдат медлил. Он потянулся к висевшей на боку сумке и не глядя достал из нее большой туго набитый чем-то конверт. И прежде чем вручить его Нине торжественным тоном произнес речь.
- За заслуги перед отечеством и доблесть проявленную во время защиты нашего славного города, Ленинград. Лейтенант пехоты Владимир Котов награждается внеочередным званием капитана - тишина вокруг стояла гробовая и даже грохот боев вдали стал не заметен в данную секунду. Все ждали! Ждали последнего слова, недосказанного этим скорбным гонцом. Все ждали и вот он его произнес - Награждается посмертно - непослушные трясущиеся пальцы вцепились в конверт, словно в последнюю надежду. А вдруг там будет написано, что Володька жив, а это все лишь злая шутка молодого солдатика. А вдруг это все неправда. Может этот парень, что сейчас спешно уезжает вдаль на своем новеньком мотоцикле, соврал. Может... Ноги Нины подкосились и она убитая горем, тихо осела на землю. Руки комкали конверт, постоянно натыкаясь на что-то железное и порою острое. Слезы катились по лицу неостановимым потоком, а глаза невидяще смотрели куда-то в даль. Ошарашенные подобным известием подруги не сразу опомнились, ну а когда все же пришли в себя, то сразу же начали тормошить и окликать свою подругу. На крыльце на это зрелище, словно стервятники, начали слетаться любопытствующие. Слышались вопросы «- Да что? Да как?», но Света с Лидой на них не реагировали. Они пытались докричаться, сквозь людской гомон и пелену забытья, до далекого сознания сидящей на выщербленном бетоне женщины. Увы, но этим они ничего не добились и лишь спустя несколько минут после того как вдали затерялся шум мотоцикла, Нина моргнула наконец-то приходя в себя. Она Молча, ни говоря ни слова, поднялась с земли и медленно побрела вперед, вверх по лестнице. Ни чего не понимающие люди расступались перед ней, недоуменно глядя в след. Столь же ошарашенные подруги тоже решили не задерживаться здесь и решительно последовали за Ниной почти до ее комнаты. Не доходя до своей двери нескольких метров она все же остановилась и опустив голову, глядя куда-то в пол, едва слышно заговорила.