Встреча наша не была судьбоносной. Она была возможностью, и я воспользовался ею, как проделывал аналогичное в течение долгого времени.
Воровство помогло мне выжить. Оно даровало жизнь демонам в моей голове, но демоны, они задерживаются, и рано или поздно они насовсем поглотят меня; вот почему мне нужно вытащить отсюда себя и свою маму.
Нас всего двое. Без понятия кто мой отец. И я смирился с этим фактом.
Он наобещал ей золотых гор, однако после себя оставил громадную пустоту, которую она пыталась заполнить любым бухлом или наркотиками, которые могла откопать.
Она принаряжается, глядя в окно, веря: сегодня наступит тот день, когда он нагрянет, спасая нас от ада. Но никто не появится. Такого никогда не произойдет. Только мы сможем спасти самих себя.
— Ты собираешься трахнуть меня сейчас? — промурлыкала Мари мне на ухо, пока я привязывал ее запястья к изголовью кровати.
— Ага, Мари, собираюсь, — с уверенностью заявил я.
Вне зависимости от того, что я использовал ее, а она — меня, я зацениваю красоту, где бы я ее ни увидел, и я не скоро забуду образ Мари Вандербильт, привязанной к кровати с балдахином, пока я трахал ее до бесчувствия.
С осторожностью снимая со стены стеклянную раму и отцепляя подложку, я тихо опускаю раму на деревянный кухонный стол. Когда я кладу руки на пергамент, я резко выдыхаю.
Вот что меня заводит.
Бережно вынимая картину, я аккуратно сворачиваю ее и достаю из рюкзака полароидный снимок своего члена. Облизываю снимок с обратной стороны и прижимаю его так, чтобы он расположился прямо в центре рамки с миленьким пустым пространством вокруг него.
Как только он оказывается на стене, я отступаю назад, наклоняя голову в сторону с кривой ухмылкой.
Поцелуй шеф-повара.
Хотя, не уверен, что Мари заценит этот сувенирчик. Но я бы убил за возможность увидеть, как она будет объясняться, выпутываться из этой ситуации. Зато у меня не возникнет никаких трений с объяснением, почему на кухонной стене висит член.
Все дело в нестандартном мышлении — вполне себе намеренный каламбур4.
Я хорош в своем деле, поскольку внимателен. Многие слушают, ожидая, когда наступит их очередь говорить, но не я. Я прислушиваюсь и учусь, как и положено умному грабителю. Единственный способ, который я знаю для того, чтобы выжить.
Женщины, которых я трахаю и которых обкрадываю, используют меня так же, как и я их. Я — их грязный секретик, прокручивающийся в их умах, когда сзади их трахает мелкий член мистера Виагры. Им по душе предаваться воспоминаниям о грязном сексе со старшеклассником.
Я отнюдь не ребенок.
Я быстро повзрослел, так как был для мамы больше родителем, чем она для меня.
Я уже сбился со счета, сколько раз я загонял ее пьяную задницу в душ, чтобы она протрезвела. Или засовывал пальцы ей в глотку, чтобы выдавить из нее пойло из отпускаемых по рецепту таблеток.
Но я не сетую.
Происходящее рано научило меня: чтобы выжить в этом мире, нужно перестать добираться на перекладных и схватить жизнь за яйца. Если имеется перспектива, — воспользоваться ею. Мешканье приведет лишь к сожалению, а я не хочу прожить ни одного дня, размышляя: «а что, если?»
Вот почему я с улыбкой занимаюсь тем, что делаю, и ни о чем не сожалею.
Парни моего возраста будут говорить о кисках и пьянках, но у меня нет на это времени. Я хочу добиться большего в жизни. Я отказываюсь становиться статистической единицей. Я покину этот сраный город и сделаю это за счет богатства людей, которых обокрал.
Воистину кара.
Рулонные гаражные ворота со скрежетом открываются, оповещая меня, что пора валить.
Закидывая рюкзак на плечо, иду к холодильнику и открываю упакованный завтрашний обед Пьера, и быстро провожу по нему языком… так же, как я проделывал это с киской Мари.
Казалось честным, если Пьер тоже примет участие в этом действе.
Мои шаги гулко отдаются в пустом коридоре, пока я невозмутимо направляюсь к входной двери. Прогуливаюсь. Не бегу. Как только я выхожу через переднюю дверь, Пьер входит через заднюю. Все так просто.
Накинув капюшон, я прохожу через ухоженные сады и заглядываю в кухонное окно.
Пьер бросает ключи от машины на стойку и качает головой при виде приоткрытой двери холодильника. Он закрывает ее, и я знаю, что его внимание привлек сэндвич. Уебок выглядит так, будто не употреблял углеводов с восемьдесят четвертого.