Она стоит там, в своем изорванном нижнем белье, смотрит на меня, подзадоривая взглянуть на ее тело, но я не могу. Она хватает меня за руку и прижимает ее к коже на талии и бедрах.
На парковку въезжает машина, и фары пробиваются сквозь брешь в шторах, мельком озаряя сторону ее лица. Я почти не узнаю ее.
— Дарси, не надо…, — начинаю я.
— Замолкни, — произносит она и, словно слепец, тянется к моему лицу, касаясь каждого его очерка — лба, внезапно ослаблявшегося от напряжения, к носу, пока кончики ее пальцев не достигают моих губ.
Я не сдвинусь. Не представляю, что за хренотень происходит, но последнее, что я хочу сделать — это попросить ее прекратить свои действия.
Он столь великолепен, а я так разгромлена изнутри. Смогу ли я когда-нибудь вновь почувствовать что-то?
Его губы мягче, чем я ожидала. Я касаюсь их, и мне кажется, что я поцелую его. Может, воспользуюсь им. Теперь я контролирую ситуацию. Мы играем в опасную игру, и ни один из нас не разрывает зрительного контакта.
Его дыхание поверхностное, а мне кажется, что я бегу и не останавливаюсь. Откидываю волосы с его лица, чтобы он мог как следует меня разглядеть.
Снимаю остатки своего нижнего белья, осторожно приподнимая бретельки бюстгальтера над разрезами на плечах. От затхлого, холодного воздуха мурашки бегут по коже, но внутри, внутри я сгораю. Кровь запеклась на моих бедрах, и я вижу, как он смотрит вниз.
— Я выиграла, — молвлю я, зная, что эти состязания в гляделки должна была выиграть я.
Его лицо спокойно, и он никак не реагирует, хотя я вижу боль в его глазах. Словно он забрал все мои страдания, а я лишилась чувств.
Я голая, и все же чувствую себя будто в доспехах. Меня не волнует, что мое тело обнажено. Мир превратил меня в неуязвимую.
В моих глазах таится вызов «прикоснись ко мне», но Рэв неподвижен. Я протягиваю руку, чтобы нащупать то, что выдаст его — молнию на ширинке, однако он не возбужден.
Меня охватывает ужас.
— Ты мне небезразлична, Дарси, — произносит он, и сказанное звучит как извинение.
— Да ладно? Что-то мне так не кажется, — отвечаю я, испытывая отвращение от того, что мое обнаженное тело не произвело на него никакого эффекта. — Докажи это, Рэв! — говорю я громче. Без понятия, чей голос я слышу, но думаю, что свой.
— Пытаюсь, — заявляет он, потянувшись за пиджаком, чтобы прикрыть мое тело. Со злостью вырываю у него тряпье и со всей дури швыряю на пол.
— Трахни меня, — требую я, с вызовом глядя в его глаза.
Я вижу только жалость. Я отвисаю ему третью за этот день пощечину.
Он стискивает зубы и, стараясь сохранять спокойствие, сдавленно проговаривает «блядь».
— Перестань. — Он поднимает руки, возводя препятствие.
— Что перестать? Сейчас же трахни меня или я сваливаю, — резко выговариваю я.
— Ты сама не знаешь, что несешь, — говорит он; его очи подобны двум целебным озерам жидкого золота, которые я просто хочу выбить из его рожи.
Хватаю его и впиваюсь своими разбитыми губами в его, требуя, чтобы он поцеловал меня в ответ, заталкивая язык в его рот. Рэв противится и пытается вместо этого заговорить со мной. Пытается образумить меня.
— О, ради всего херового! — кричу я на него. — Я что, стала слишком подзаборной для тебя? Мистер Святоша брезгует присунуть свой член, не так ли?
Я готова к спорам, но в то же время мои плечи трясутся, а тело предает слезами. Я сваливаюсь на ковер и сворачиваюсь калачиком.
Пусть этот день закончится.
Пусть этот день окажется всего лишь сном.
Хочу сдохнуть.
Освободите меня.
Погружаюсь в свои мысли и не могу пошевелиться.
Чувствую, как пиджак проносится надо мной, приземляясь на мое тело, а его большие руки подхватывают меня.
— Ш-ш-ш, все в порядке. Все в порядке, — он успокаивает меня. — Я с тобой.
Рэв несет меня в крошечную ванную комнату и ударяет по душевому крану, отчего тот «кашляет» и плещет коричневой водой в ванну средних размеров. Он отодвигает покрытую плесенью душевую шторку, чтобы она не касалась меня.
Вода становится чистой, как и мои мысли, и вдруг я ощущаю себя беззащитной, когда он снимает с меня пиджак и затаскивает под воду. Кажется, будто меня крестят, хотя он остается полностью одетым.
Рэв осторожно ставит меня и отворачивает меня от себя. Наклоняю голову и вижу кровь и грязь, кружащие по стоку. Вода попадает на кожу головы, и я вздрагиваю, словно мой череп размозжили, и некто плеснул туда кислотой. Он бережно собирает мои волосы и убирает их с моих плеч.
— Все смывается, Дарси. — Его голос мягкий и заботливый, и я вдруг чувствую себя виноватой за то, что сделала с ним. За то, что сказала. Словно услышав мои мысли, он говорит: — Все в порядке.