— Гони, — спокойно говорю я, глядя, как копы стоят у прилавка и расплачиваются за кофе и пончики.
— Э-э-эм… ладно, хорошо. Ты в порядке?
Я мило улыбаюсь.
— Ты по всем новостям, так что, как, блядь, ты думаешь? Неспешно убираемся отсюда.
Рэв поворачивается, чтобы посмотреть на полицейскую машину позади себя, а затем глядит на меня.
— Гони! — кричу я и перекидываю свою ногу через его сиденье, нажимая на педаль, что, оглядываюсь назад, было глупо, потому что Рэв включил задний ход, и наша тачка врезается в полицейскую машину.
— Какого хрена, Дарси! — раскрыв рот, он резко заводит тачку и выезжает с парковки чуть быстрее, чем ожидалось, и моя голова откидывается на подголовник.
Я слышу сирены, и Рэв ускоряется, сворачивая на случайную проселочную дорогу и пытаясь завести нас в сельские угодья, хотя нам нужно вернуться в мотель, сворачивая с автострады.
— Теперь нам крышка! — молвит он, и я замечаю, как его лицо розовеет.
Хочется рассмеяться, но я сдерживаюсь и смотрю, как вихрем проносятся несколько пугал, а несколько коров беспечно жуют, когда мы проезжаем мимо.
Сирены стихают, и я понимаю, что мы от них отбились. Однако теперь мы не можем оставаться здесь. Мы затеяли то, от чего не сможем отвертеться.
— Нам нужна новая тачка, — произносит Рэв, внезапно ставший спокойным и собранным.
Он проверяет свой мобильник, затем отрывает задний корпус и выбрасывает его из окна в поле.
— Ну, это было немного напыщенно. Можно было просто сломать симку и оставить телефончик. Но что поделаешь.
Ответом мне служит его внешнее спокойствие.
Мы едем уже достаточно времени, все больше отдаляясь от мотеля. Рада, что у меня не было в том месте никаких вещей. Номерные знаки нашей машины разбиты после казуса с полицейской машиной, и я чувствую себя в безопасности.
— Вон тот, — говорит Рэв, указывая на небольшой деревянный домик, смирно расположенный на акрах земли, к которому ведет длинная грунтовая дорога.
Ворота открыты; на табличке написано: «Дом там, где сердце». Рядом с домом находится большой хлев, а перед ним — небрежно припаркованный грузовик. Двери открыты. Осторожно свернув, мы едем к дому.
— У тебя есть какой-то план? — спрашиваю я, натягивая на себя мужскую спецовку и толстовку, сидя на пассажирском сиденье.
— Ты подойдешь к двери и скажешь, что заблудилась и ищешь дорогу, а я пойду осматривать грузовик. Ворота открыты, так что мы сможем быстро уехать, и кто бы там ни был, будет слишком медлителен, чтобы догнать нас. Я выведу из строя эту тачку, пока буду там.
— Звучит, как отличный план, — отвечаю я, когда мы тихо выходим из тачки и приводим его в действие.
Когда я подхожу к дому, то вижу, что дверь приоткрыта, но все равно стучусь. Слышу, как играет старомодный рок пятидесятых годов.
Жуткое местечко. Я распахиваю дверь настежь, стоя на крыльце.
— Ау-у! — нараспев произношу я, но никакого ответа. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, где Рэв, однако он уже завернул за угол.
— Есть кто? — продолжаю я. Напоминает фильм, где цыпочка сдуру заходит в дом, а затем ее бензопилой молотят по роже.
И вот я вхожу. Иду по длинному коридору с потрескавшимися стенами и скрипучими половицами.
— Ау-у! — я звучу подобно заезженной пластинке.
Я оказываюсь в столовой/кухне: в раковину завалена гора посуды, а над ней пролетают жужжащие мухи. Парочку мух забились в судорогах, оказавшись в ловушке искорёженного и искривленного жалюзи. Похоже кто-то пытался впустить в помещение света, но облажался и помял края. Воняет кошачьим ссаньем, но никаких котов я не вижу.
Музыка доносится из дальней комнаты. Кто бы там ни был, он не сможет меня услышать, потому что песня гремит.
Подобное совсем не в моем вкусе, и предполагаю, что человек, живущий здесь, тоже не придется мне по вкусу.
Я протискиваюсь мимо захламленных кухонных стульев в дальнюю комнату, откуда доносится музыка. За багряной дверью доносится хныканье. Боженька, надеюсь, никто не занимается сексом под этот кошмар.
Я зажимаю нос, поскольку зловоние пересиливает меня, и стучу в дверь. Из комнаты раздается отчаянный крик, — женщина визжит как резаная, и у меня волосы встают дыбом. Мои чувства «борись-или-удирай» переключаются на «борись», и я оперативно распахиваю дверь.
— Выпусти меня на хрен отсюда! — орет девчонка примерно моего возраста с кровати, испачканной мочой, на которой нет покрывала, а нечто, похожее на простыню, подоткнуто под нее.