Думаю, мы бы поладили, если бы условия нашего знакомства были иными.
Я захожу в ванную и смотрю в грязное зеркало на все брызги крови на своем лице. Я не испытываю неприязни к увиденному.
Я нахожу в кармане своей новой куртки тюбик помады и, не умываясь, наношу ее.
Рубиново-красная.
Я бы никогда такую не нанесла, но в каком народе живешь, того обычая и держись…
Я открываю зеркальный шкафчик передо мной, чтобы рассмотреть все успокоительные снадобья, что Билли Боб использовал на своих жертвах.
Отодвигаю один из ящиков, — и как думаете? — прелестные образцы волос выстроились в аккуратный ряд, так педантично перевязанные детскими шелковыми ленточками.
Тут и блондинистая волосня, парочка каштановых волос всех оттенков и огненно-рыжий.
Он — коллекционер.
Больной на голову подонок. Я оказала услугу всему человечеству.
Неожиданно появляется Рэв.
— Нам пора.
ЧЕТЫРНАДЦАТЬ
ЖИЛ-БЫЛ ОДНОРУКИЙ МУЖЛАН
В грузовике тихо: кажется, что и Дарси, и мне нужна тишина после произошедшего в фермерском доме.
Я даже не знаю, быть ли мне возбужденным, либо потрясенным от увиденного, возможно, всего понемногу.
Я понимал, что рано или поздно она сорвется. Знал, что когда это свершится, выглядеть это будет непривлекательно. Но то, что она чуть не убила этого мудилу было нечто иным.
От этой мысли мой член подергивается.
Есть нечто охренительно… сексуальное в том, что женщина берет ситуацию под свой контроль и властвует над задницей болвана, который в три раза больше нее. А с ее «отъебитесь» одеждой и таким же воззрением, я не сумею устоять.
— На что глазеешь? — молвит она, отрывая меня от мыслей. Я даже и не осознавал, что пялюсь на нее.
Она сидит, откинувшись на спинку сиденья, согнув колено, и упирается ботинком о край сиденья. Она даже не представляет, насколько она прекрасна, как и не представляет, что ее ярость — это лишь верхушка айсберга. Впереди предстоит еще больше работы.
— Ты голодна?
Мы не только угнали этот грузовик, но и обобрали до нитки этого мудилу — еду, воду, одежду, бензин и деньги. Нам не нужно наведываться в магазин, потому что грузовик полон припасов.
Дарси отстегивает ремень безопасности и тянется в кузов, роясь в пакетах с едой. Я слышу шуршание упаковки и догадываюсь, что она взяла пачку «Лэйс». Девушка плюхается обратно на свое сиденье, не удосужившись пристегнуть ремень безопасности, и разрывает пачку.
Она достает одну чипсину, смотрит на нее и затем бросает обратно в пачку, передумав. Ее эмоции неистовствуют, и потому я не понимаю, что делать.
Как я и говорил, это лишь начало. И я без понятия, как с этим справиться.
Должен ли помочь ей, как и обещал? Или я должен быть тем, кто видит резон в этом бесчестном мире?
— Как думаешь, эта девчонка вызовет копов?
Я заметил только ее голый зад, вывалившийся из окна. По беспорядку в комнате было ясно, что ничего хорошего там не происходило.
— Скорее всего, — отвечаю я, не отрывая глаз от дороги. — Ее удерживали в заложниках в доме прямиком из «Техасской резни бензопилой»23.
— Я не догоняю, — произносит Дарси, и я вскидываю бровь.
— Чего не догоняешь?
— Как она могла не захотеть прикончить этого подонка после всего, что он сделал?
Мне ясен ее гнев.
Потребность причинить кому-то такую же боль, какую причинили ей. Ей необходимо отвоевать украденное, чтобы попытаться исцелиться.
— Предполагаю, ее больше заботило то, как выбраться оттуда живой, чем месть.
Покусывая ноготь большого пальца, Дарси молчаливо над чем-то размышляет.
— Все, о чем я могла думать, это чтобы этот уебок истек кровью.
— Дарси… — но она не дает мне договорить.
Вместо этого она берется за руль и с силой крутит его так, что мы теперь едем по другой стороне дороги.
Я пытаюсь оттолкнуть ее, но она кусает мое запястье.
— Повеселись немного, Рэв.
Когда я пытаюсь надавить на педаль тормоза, она, как проклятая паукообразная обезьянка, цепляется за меня, отчего я не могу ни пошевелиться, ни разглядеть что-либо.
Она оседлывает меня, ее корпус обращен ко мне, закрывая мне обзор. Я буквально ведомый слепотой, выезжаю на встречную полосу, ну или мы находимся в нескольких секундах от того, чтобы сорваться с крутого откоса.
И если это то, чего она желает…
— Ладно, крольчонок, — спокойно проговариваю я, убирая руки с руля и глядя ей в глаза. — Ты выбираешь: выживем мы или нам хана.